Иван Логвиненко - Багряные зори

Совсем потерял покой Сокальский. Не знал, откуда ждать новой напасти — или от партизан, или от гебитскомиссара, или от Божко. Подозрения и постоянный страх постепенно рождали в нем лютую злобу. Не раз закрывался на ключ, доставал фотокарточку своего врага — завистника Божко и, тыкая ему под нос шиш, плевал прямо в лицо. «Эх, — вздыхал он, — если бы был жив Шагула! Он для меня бы все сделал. Хороший агент был, а погиб из-за этого проклятого следователя».

Через неделю после разговора со Штельцером Сокальский пришел домой поздно ночью. Только сел ужинать, как во дворе залаяла собака, загремела цепь. В дверь кто-то осторожно постучал. Вышел в сени. Долго стоял, прислушивался.

— Кто там? — наконец спросил он, набравшись смелости.

— Это я, бедолага ваш Алекса, из-под Кобыляк.

И вспомнил Сокальский «бедолагу». Год тому назад случайно повстречался с ним в Черниговских лесах. Тогда немцы на партизан все силы бросили. Были полицаи и из Полтавщины. Сокальский сошелся с одним из них — Алексою, который прихватил с собой две грелки с самогоном… Заболел Алекса в лесах расстройством желудка и отослали его, беднягу, домой. А Сокальский со своими полицаями едва живым вышел. Как вспомнишь об этом, мурашки по коже пробегают.

Открыл дверь, сказал хмуро:

— Проходи!

Грязный, осунувшийся, вошел Алекса в хату,

— Дали бы белье какое-нибудь. Вши совсем заели, — сказал он вместо приветствия. И попросил поесть…

А потом, уже сидя за столом во всем чистом и с аппетитом уплетая борщ, Алекса жаловался:

— Мы же им и душой и телом служим. Вместе с ними и отступали на правый берег. А они возле Переяслава отобрали у нас лошадей, продукты и послали под Ржищев окопы рыть. Голодом морили, издевались. К своим податься — страх за душу берет. Не простят ведь, а? С немцами — тоже верная смерть. Эх, собачья наша жизнь! Вот вспомнил, что вы в Ракитном, убежал от немцев — и сразу к вам. Может, какой совет дадите?.. Вот подобрал в поле листовку. Пишет какой-то партизан по фамилии Хитриченко. Говорит, будет прощение, если мы вовремя опомнимся…

Прочитал листовку Сокальский. Задумался. Вот тогда и созрел у него тот план.

— С голыми руками, — сказал он, — к партизанам идти — все равно что в петлю лезть. Есть у меня заклятый враг — следователь полиции Божко. Возьми с собой оружие и листовку в карман положи. Больше ничего не надо. Документы оставь у меня. В полдень иди в полицию и просись на прием к Божко. Дежурному скажешь, что есть секретное дело. А как зайдешь в кабинет, так молча стреляй в него прямо из пистолета. Наповал негодяя!.. А потом можно и к партизанам. За Божко они тебе все грехи простят.

— А если ваши меня убьют? — сжавшись от страха, спросил «бедолага» Алекса.

— Не бойся. Я буду с тобой рядом, — успокоил его Сокальский. — А если и задержат, не волнуйся. Я тебе побег организую. Партизанам сам все расскажешь. И заодно обо мне слово замолвишь. Я готов перейти к ним. Все секретные документы им передам.

Алекса согласился. На этом и порешили.

Однако до чего долгая осенняя ночь. Сокальский внес в план некоторые изменения. Алексе не сказал ни слова…

«Ну погоди, я тебе еще отомщу, — по-прежнему тешил он себя мыслью, готовя хитрую западню Божко. — Руками Алексы сотру в порошок! А убежит «бедолага» к партизанам, сохранит себе жизнь, расскажет обязательно и обо мне. Вот только помилуют ли меня?.. Всё они знают, всех припомнят — и старых и малых. Нет, не с ними мои пути-дорожки, если жить хочу. А как хочу! — едва не вскрикнул Сокальский в темноте. — Алекса после убийства убежит, а меня немцы повесят. Штельцер за Божко не помилует. Может еще догадаться, чья это работа. Вот будет на весь район позору! Днем, в самом помещении полиции партизан убивает лучшего следователя района и преспокойненько убегает…»

И созрело решение:

«После убийства следователя «бедолага» Алекса живым оставаться не может. Как это Божко меня учил? «Свидетель должен молчать. Только мертвый не предаст…» — улыбнулся Сокальский, довольный самим собой. — Ученому, Иван Ефимович, ума у других не занимать. Ваш ученик еще кое на что способен… Как только в кабинете следователя раздастся выстрел, я сам первым брошусь в комнату и уничтожу Алексу. «Колокол свободы» напечатает статью «Поединок пана Сокальского с бандитом»; в районной газете скажу, чтоб передовую озаглавили «Победа». Сам Штельцер меня отметит… Как все-таки вовремя появился этот «бедолага», — думает Сокальский и засыпает безмятежным сном.