Георгий Граубин - Полустанок

— Ботало,— беззлобно пробурчал Вовка.— Все Артамоновы такие. Приходи лучше завтра в войну играть, то ли дело.

— Не, я теперь на линии дежурю. Мне нарком серебряный рожок из Москвы выслал, а потом еще серебряный ключ пришлет,— мечтательно сказал Артамонов.

— А то, Мишка, может, пришел бы завтра?— с надеждой в голосе крикнул вслед Вовка,— принес бы штуки четыре петарды, а?

Но, не дождавшись ответа, вздохнул:

— И совсем не идет ему форма, плеч л как у цыпленка. То ли дело у меня плечи — во! — и выпятил грудь, прикрытую полосатой тельняшкой.

Славкин дом стоял на горе, возле самого леса. Был он низенький, подслеповатый, с прохудившейся крышей.

— Он с матерью из Киева на каникулы нарисовался,— шепнул у калитки Вовка-Костыль.— Отец его командир, в армии служит. Вот-вот тоже в отпуск приедет. Только о том, что Славка ненормальный, ты — ни гу-гу. Это я просто так брякнул.

В это время из калитки вышла невысокая румяная женщина в белом платье с красивыми бусами на шее. В ее ушах переливались сережки, а на пальце поблескивало золотое кольцо. Она широко улыбнулась и спросила:

— К Славе?

Вовка одернул тельняшку и неуклюже переступил грязными босыми ногами.

— Ну заходите, чего вы такие несмелые.

Вовка торопливо пошарил по калитке и, не обнаружив знакомого кольца, чертыхнулся. И только тут заметил какой-то странный рычажок и табличку «Поверни направо».

Костыль повернул рычажок, за калиткой что-то щелкнуло, и она распахнулась сама собой. При этом на крыльце послышался какой-то звон.

— Изобретатель,— понизил свой голос Вовка.— Я же тебе не врал!

Во дворе на завалинке сидели дед Лапин и наш сосед Кузнецов. Лапин был в красной, в горошек, рубашке и старых, подшитых валенках. Кузнецов сидел босиком. Они оба неистово дымили самокрутками. Когда мы вошли, старики как по команде повернули головы и уставились на нас. По двору сонно бродили куры, в конуре мирно спала собака, лениво отгоняя хвостом надоевших мух.

— Шлава, Шлава,— прошепелявил дед Лапин,— к тебе, хрусталик, пришли!

— Штоба им не ходить: без твоего Славы никто теперь обойтись не могет,— задумчиво подхватил дед Кузнецов.— К моей унучке тоже, бывало, ходили.

Дед Лапин невозмутимо показал прокуренным пальцем на воротца:

— Он там, за штайкой.

Мы прошли мимо воткнутого в землю шеста с расходящимися от его основания лучами.

— Солнечные часы,— шепотом пояснил Вовка и осторожно толкнул воротца.

Славка сидел на корточках к нам спиной и ковырялся в земле.

Услышав скрип, он обернулся, смущенно захлопал белесыми ресницами и что-то торопливо сунул под лист фанеры. От него сильно пахло омулем. Зто был тот самый мальчишка, которого я окрестил очкариком.

Очкарик вопросительно посмотрел на нас и проворно спрятал за спину руки.

— Все выращиваешь, да?— неуклюже переступил с ноги на ногу Вовка-Костыль.— Это у тебя что — гладиолусы, да?

— Нет, это флоксы,— не очень приветливо ответил Славка.— А это золотой шар, его еще называют рудбекией.

— А это примулы? — неуверенно показал я на соседнюю грядку. В деревне мать всегда сажала цветы и заботливо ухаживала за ними.

— Да, это действительно примулы. Они уже отцвели, но осенью зацветут снова.

Цветы в огороде занимали четыре грядки, некоторые кусты были закрыты фанерными ящиками.

— А это для чего?— потрогал я странный ящик.— Ведь до заморозков еще далеко.

— Да так, чтобы крупнее выросли,— неопределенно процедил Славка. Он, видимо, все еще боялся подвоха, но было видно, что его недоверие медленно тает.

— Ну, уж так и крупнее. Для крупности их надо поливать компостом.

— Удобрять фосфором. Кстати, ты не знаешь, почему в тропиках цветы большие и пышные?

Я этого не знал и удивленно пожал плечами. Костыль скучающе сплюнул и с безразличным видом сел на листы фанеры.

— А потому,— покосившись на него, объяснил Славка,— что там день равен ночи. Днем растение отдает кислород, а ночью поглощает углекислый газ. В тропиках оно сколько поглощает, столько и отдает. А здесь ночь короткая, с гулькин нос. Углекислого газа растение потребляет мало, а кислорода отдаст много. Вот и тощает поэтому.

— Это вы в школе, наверное, проходили?— позавидовал я ему.

— Да нет, в книжках вычитал. Вот и решил укоротить им день. Может, что-нибудь получится, а?

— А не задохнутся они под сундуками? ― засомневался я.