Петер Брок - Тео Носик и Генерал

— А что у вас с рукой?

Бублик как открыл рот, чтобы отправить туда остатки бутерброда, так и застыл. Все взгляды устремились на лейтенанта. Неужели сейчас обнаружится, что…

— Пустяки, несчастный случай, ничего серьезного, — ответил лейтенант.

Он явственно услышал, как все вокруг облегченно вздохнули. Но при первой же возможности шепнул на ухо Носику:

— Почему вы не рассказали учительнице о волчьей яме?

Вопрос звучал строго. Носик растерялся.

— Мы хотели прежде все вместе… Значит, и те, кто эту яму… когда они тоже сюда придут… — признался он.

Растолковать, что же они хотели, было трудновато, и лейтенант Борнеман понял это.

— Хорошо. Договоритесь сначала без фрау Хёфлих. Но потом расскажите ей, что здесь произошло. Ясно?

— Ясно, — твердо ответил Носик.

Однако вскоре им встретился еще один подводный риф.

— Скажите-ка, ребята, — спросила фрау Хёфлих, — а где же Альфред Хольман? Штрекенбаха и Митшлиха я тоже не вижу. Они что, правда уехали в горы?

Но все мальчишки и девчонки с таким увлечением трудились, что никто, как это ни огорчительно, не мог ответить учительнице. И ей не оставалось ничего другого, как продолжать свою работу.

Домой разошлись, когда солнце спустилось за лес.

— Слушай-ка, твой лейтенант отличный человек, — сказала Точка Носику.

«Твой лейтенант!» Носик почувствовал себя польщенным.

Да, лейтенант сдержал слово. А вот сдержит ли слово Носик? По правде говоря, он не видел пути, как привлечь к работе отряда этого твердокаменного Генерала и его упрямых приятелей. Как же ему выполнить свое обещание?

«Лучше уж честная драка один на один! — думал Носик. — Перед всем отрядом, если на то пошло. Хотя у Генерала, конечно, вес другой и руки длиннее. Но упрашивать его? Этого никто не может от меня потребовать. Даже лейтенант».

В первый же день после каникул Генерал созвал своих верных единомышленников. Сразу после уроков все они собрались в «Комнате пантеры». Обстоятельства им благоприятствовали: доктор Хольман был в отъезде. А фрау Хольман ни в чем не могла отказать сыну.

Окруженные экзотическими картинами и предметами в высшей степени фантастическими, они презрели прозаические стулья и расположились прямо на пушистом ковре. Генерал, Герберт, Штрекенбах и Митшлих держали военный совет. Жаль только, нельзя было развести костер. А на пустыре в оазисе они бы на славу повеселились…

Генерал протянул руку и погладил черный мех пантеры. Планы кровавой мести теснились в его мозгу, и ему стоило немалых усилий казаться спокойным. Герберт и Штрекенбах, сидя по-лягушачьи, разглядывали копья и ножи, висевшие на стене. Отсюда, с пола, они казались еще более грозными. Митшлих потихоньку снял с гвоздя малайское ожерелье и возложил себе на голову как корону. В мечтах они унеслись на далекие-далекие острова. Может, на Борнео, а может, на Суматру или Яву.

Последние дни принесли им много огорчений — их «остров» на окраине города превращался в обычную благоустроенную площадку, а они были не в силах помешать этому. «Преобразователи» зашли так далеко, что выкинули все до единой консервной банки и пружинки. Ясное дело, магическое очарование оазиса развеялось как дым. «Змеиное гнездо» превратилось… просто в теннисный корт. Факт! И довольно грустный.

— А как они искромсали наш командный пункт, — заныл Герберт. — Вставили двери, окна… Ну, знаете…

Еще утром, в школе, четыре бушмена почуяли, что против них что-то замышляют. А на большой перемене все стало ясно: Точка готовит сбор. Встанет вопрос и о волчьей яме, и о ее последствиях. Генерал и его команда должны будут высказаться, но этому вопросу. А откажутся — Точка обратится за помощью в совет дружины.

Да, ничего не скажешь: положение у Генерала незавидное.

— А может, лучше самим прийти и во всем сознаться? — осмелился предложить своим непреклонным друзьям Митшлих.

Но его предложение было с возмущением отвергнуто.

— Сходи, сходи, — проворчал Генерал. — Хочешь два месяца барак подметать да окна мыть? Пжалста!

Ночью они снова лежали на ковре и глазели в потолок. Откровенно говоря, они здо́рово влип. Но пойти на попятный? Перед Точкой и Носом-Носищем? Никогда!

— Пингвин говорит, к тете Герте нельзя, не позволяет она… — снова заныл Митшлих.