Николай Стещенко - Утренние голоса

«Без Саньки у меня ничего бы не получилось», — с благодарностью подумал Димка.

Шиманюк вытер руки и улыбнулся:

— Как тебе сказать? Думаю, что и с меня тоже.

— А почему вы сказали — тоже? — допытывался Санька. — Вы посеете зерна, они начнут расти. Значит, с вашей работы начинается хлеб?

Шиманюк снова улыбнулся:

— И так и не так. Видишь Леню Прозорова, который на волокуше сидит? Он после меня посевы подкармливает, силу хлебу дает.

— Так это уже после вас, — сказал Димка.

— Допустим, что после. Тогда и я не первый. Колос начинается с зерна, а зерно ко мне от комбайнов приходит.

Димка начинал понимать, что из их затеи ничего не выйдет. И когда Шиманюк отошел пообедать, сказал об этом Саньке. Но того не смутили сомнения брата.

— Мы видели, как батя косит пшеницу, — сказал он. — А как молотят, не знаешь. Видишь, вон там пылит? Это машина, наверно, к комбайну подкатила.

Димка не увидел ни комбайна, ни машины. А облако пыли все висело над полем у самого горизонта. Санька понял его колебания и сказал:

— Мы сейчас мигом домчимся.

Но этот миг растянулся на целый час. Санька спрыгнул с машины, приложил к глазам руку и удивленно сказал:

— Гляди, Сережка Смородинцев! — Потом на все поле заорал: — Эй, Сережка-а! Обе-ед привезли!

Сережку Смородинцева Димка знал с первого дня приезда. Тот дружил с Санькой, хотя закончил восемь классов, а Санька всего четыре. Ребята много раз вместе ездили на рыбалку, и Сережка хвастал, что отец снова возьмет его помощником на комбайн. Не обманывал, значит.

И братья побежали к нему навстречу, так что сухое жнивье захрустело под ногами.

Сережка посигналил, и тут же к комбайну подошла машина. Из бункера комбайна в кузов хлынула пшеница. Зерен не разглядишь, видна лишь тугая желтая струя.

Машина уехала, и комбайн снова приступил к работе. Шел он медленно, и ребята за ним успевали.

Но вот комбайн остановился. Отец у Сережки был худой и высокий. За обедом он много шутил и смеялся.

— Может, пообедаете с нами? — предложил он.

— Мы с батей уже обедали, — сказал Санька.

— А сюда зачем?

— Посмотреть, как молотите. У вас ведь хлеб начинается.

— Постой, постой, — перестал жевать Сережкин отец. — Как это у нас?

— Ну да, у вас, — подтвердил Димка. — Тот, кто сеет весной, от вас семена получает.

Сережкин отец рассмеялся:

— Нет, братец, не от нас. Зерно от комбайна везут на ток, сортируют, затем засыпают в амбары. Весной семена обрабатывают ядохимикатами и только потом отправляют к сеялкам. А мы что, мы готовый урожай собираем.

Сочинение явно срывалось, и Димка расстроился. «Неужели, — думал он, — эти люди и вправду не знают, с кого из них начинается урожай? А может, не говорят нарочно?»

Но его огорчения кончились в тот же день. А случилось это так. Когда Димка с братом возвращались в деревню, их остановил дедушка. Сидел он на скамейке возле дома и смотрел на дорогу.

— Оттуда шагаете? — кивнул он головой в сторону поля.

— Оттуда, дедушка, — подтвердил Димка.

— Отдохните, устали, небось.

Ребята подсели к нему. Дедушка был в валенках и шапке, хотя на улице стояла жара.

— Молотят? — спросил он.

— Вовсю, — с готовностью ответил Санька.

— Посмотреть бы, да ноги не носят, — грустно сказал дедушка. — Отходили свое.

Ребята словами и жестами нарисовали картину жатвы. Потом Димка спросил, почему никто не знает, где начинается хлеб. Дедушка сказал, что быть этого не может. Тогда они рассказали, как было дело.

Он слушал и улыбался:

— Никто, значит, ответить не смог?

— Никто, — подтвердили ребята.

Дедушка хмыкнул и спросил:

— А вы-то сами как думаете?

Ребята переглянулись и пожали плечами.

— Из вашего рассказа ясно, — продолжал дедушка, — что хлеб растят все, с кем вы говорили. Только не видно, кто начинает. Так?

— Так, — подтвердили ребята.

— Вот в этом-то и весь секрет, — таинственно поднял он вверх полусогнутый палец. — Хлеб — это жизнь. И у него, как у жизни, нет ни начала, ни конца. Хлеб начинается от хлебороба и кончается в нем. Хлебороб дает силу хлебу, а хлеб — хлеборобу. Вот так он и рождается.

Ребята слушали с открытыми ртами. Как все просто и ясно объяснил им дедушка!

Димке даже представилось, как дядя Леша, Бородин, Шиманюк, отец и сын Смородинцевы стали в кружок и, улыбаясь, держат на поднятых руках большой каравай.