Мони Нильсон-Брэнстрем: Цацики идет в школу

— С некоторыми людьми разговаривать невозможно, — возразил Цацики.

— Сейчас мы пойдем в кабинет директора, — сказал дежурный учитель.

Кабинет директора! Цацики ни разу там не был. Директор был в школе самым главным. И самым строгим. От него зависело все. А вдруг он решит исключить Цацики из школы или придумает какое-нибудь другое ужасное наказание? Посадить на хлеб и воду, например.

Цацики взглянул на Мортена — тот шел, опустив голову и яростно сжимая кулаки.

— Обещай, что больше не тронешь Вилле!

— Отвали, вонючая крыса, — ответил Мортен.

— Ты меня обманула! — кричал Цацики. — Ты меня обманула! От любви не становятся сильными!

— Неужели ты так и сказала? — простонал Йоран. — Что от любви становятся сильными? Господи! — Йоран вздохнул. — Бедный Цацики, я бы на твоем месте тоже разозлился.

— Я не имела в виду физическую силу, — защищалась Мамаша. — Накачать мышцы может каждый идиот. Военные, например, физически очень сильные люди. А сильным изнутри человека делает любовь!

Потом Мамаша долго восхищалась синяком Цацики, отливающим разными оттенками лилового, и его распухшим носом. Она послала Йорана купить сырой бифштекс, чтобы приложить его к подбитому глазу. Она где-то читала, что это помогает от синяков.

— Где ты это читала? — удивился Йоран.

— Не помню, может, я и не читала это, а видела в ковбойском фильме, — ответила Мамаша и положила бифштекс на глаз Цацики.

Цацики действительно почувствовал приятную прохлад)', и боль как будто уменьшилась. Потом он рассказал, что произошло, от начала до конца.

Мамаша пришла в такую ярость, что Цацики даже испугался. Она ругалась на чем свет стоит и носилась по квартире, стуча кулаками в стены и двери. И плакала при этом так, что по щекам черными ручьями стекала тушь для ресниц.

— Но, Мамаша, — сказал Цацики, — ведь ничего страшного не случилось. Мне уже почти не больно. Бифштекс очень помог.

— Милый, — проговорила Мамаша и крепко обняла Цацики, перепачкав своими черными слезами и бифштекс, и его самого.

— Похоже, мы остались без обеда, — съязвил Йоран.

— Ничего смешного, — рыдала Мамаша. — Я плачу не из-за Цацики, а из-за бедного Вилле. Куда только смотрят учителя?

— Да они никогда ничего не видят, — сказал Цацики.

— А разве их не было на школьном дворе?

— Неужели ты не понимаешь! — возмутился Цацики. — Думаешь, такое делают при учителях?

— Учителя должны видеть все. Это их долг, черт возьми! Дети не должны ходить в школу и бояться, что их там изобьют. Где школьный справочник?

— Что ты будешь делать? — встревожился Цацики.

Вдруг она решила отчитать учительницу? Но ведь фрёкен пи в чем не виновата. Или, еще хуже, позвонить Мортену? Тогда все подумают, что Цацики — маменькин сынок, и устроят ему еще одну взбучку!

— Не беспокойся, — сказала Мамаша. — Мы все уладим.

Мамаша считала, что может уладить абсолютно все. Только Цацики и Йоран в этом очень сомневались.

— В любом случае надо попробовать, — добавила она и села к телефону со справочником в руке.

Когда Цацики был маленький, он никогда не думал о Мамашином характере, но с тех пор, как стал школьником, он немного побаивался ее выходок. Он не представлял, чтобы мама Пера Хаммара, например, вздумала обзвонить всех родителей и учителей. А Мамаша сделала уже по меньшей мере тысячу звонков. Она все еще разговаривала но телефону, когда Цацики, не дождавшись ее, пошел к себе и лег спать, прикрыв подбитый глаз холодным бифштексом.

На следующий день Цацики не надо было вставать к первому уроку. Но Мамаша все равно разбудила его пораньше.

— Я пойду с тобой в школу, — заявила она.

— Ура! — закричал Цацики. — Тогда ты должна показать, что умеешь стоять на руках и шевелить пальцами ног. А то мне никто не верит.

— Конечно, — ответила Мамаша, — но сперва мы зайдем к директору.

— Зачем? — удивился Цацики. — Ведь я уже был у него вчера.

Он спросонья взглянул на себя в зеркало и остался чрезвычайно доволен. Со своим синяком он выглядел как профессиональный боксер. За ночь синяк приобрел новые, зеленовато-желтые, оттенки. Красота, да и только!

Мамаша постучалась в кабинет директора и вошла, не дожидаясь ответа.

— Я — мамаша Цацики, — представилась она.

— Приятно познакомиться, — вздохнув, ответил директор. — Доброе утро.