Игорь Востряков - Братья

— Ты что это делаешь, гад? — уверенно и строго спросил он.

Филин от неожиданности едва не уронил Юрку и обернулся. «Химики», стоявшие на стреме, замерли, раскрыв рты и не зная, что предпринять. Владик из-за угла магазинчика видел, как, щелкнув, блеснуло в свете фонаря лезвие финки.

— Чего орешь, сопляк? — спокойно спросил Филин, медленно подходя к парню.

И тут произошло невероятное. Филин как-то странно дернулся. Владик даже не заметил, какое же движение сделал парень. И финка, описав дугу, шлепнулась в глубокую лужу. В следующее мгновение горбоносый кумир Юрки уже лежал на земле, упираясь носом в грязный и скользкий от весенней сырости тротуар. Владик оцепенел. Он не мог двинуться с места: стоял и смотрел, как «химики», будто сорвавшиеся с цепи собачонки, бросились к парню и вцепились в него бульдожьей хваткой. Из темноты выскочил Юрка с дрыном в руках. Почувствовав опасность, парень с силой рванул в сторону, и на его месте, на какую-то долю секунды, оказался Вася. Тяжелый дрын всей тяжестью обрушился на него. Вася хрюкнул, сполз в грязь, загребая руками, словно неумелый пловец, всхлипывая и ругаясь, пополз к забору. Воспользовавшись замешательством, парень обхватил Юрку за ноги и рванул на себя. Юрка грохнулся на спину. Сел. Помотал головой. Успевший вскочить на ноги Филин, подхватил Юркин дрын, крякнул, как при колке дров, и бросился к парню. Удар пришелся по плечу. Парень крутнулся на месте, неловко упал на бок. Владик видел, как Филин, Петя и Юрка, все больше зверея, месят ногами извивающееся тело парня. Владику стало плохо, его едва не стошнило. Слева за огородами, метнулся слабый, тщательно прикрываемый рукой луч фонарика. Владик хотел крикнуть, но у него пересохло во рту, и вместо крика из груди вырвался какой-то хрип. Тогда он, заложив пальцы в рот, свистнул. Владик умел свистеть вот так, зло, нагло и требовательно. Компаньоны, оставив парня, обернулись все разом и вопросительно посмотрели на него. Филин молча пошел на Владика.

— Ты чего?

— Там кто-то с фонариком! — судорожно сглотнув и вздрагивая от сотрясающей все тело нервной дрожи, с трудом выговорил Владик.

В это время к месту происшествия, нереальный, как инопланетный корабль или мираж, выплыл милицейский газик. Щелкнули, будто выстрелили, дверцы. Захлебываясь заверещали свистки.

— Рвем отсе-е-еда! — завопил Петя истошным голосом, и кодла рванула в темноту. Краем глаза Владик успел заметить, как Филин, споткнувшись, покатился кубарем по земле и тот час на него навалились две фигуры в милицейской форме. Владик метнулся в проулок. Он бежал, ничего не замечая: ни направления, ни улиц, ничего. Давно уже потерялись в сплетении улиц и проулков Юрка с Петей.

Пошел сильный, холодный дождь, а Владик все бежал и бежал, забыв о времени. Ему казалось, что он и не бежит вовсе, а летит над землей и сердце от страшной пустоты, горечи и напряжения готово вырваться из груди. Он едва не разбился, скатившись с высокой насыпи к железнодорожному полотну. Пригибаясь, пересек освещенную фонарями дорогу и по узенькой тропинке пробрался к своему дому. Прислонившись к забору, перевел дух. На душе было темно и пусто. То самое ощущение безысходности, какое он испытал тогда, в сарае Шеста, вдруг вернулось к нему, и он заплакал — крупными злыми слезами, размазывая их вместе с дождем и грязью по щекам. Слезы принесли облегчение, словно где-то там, внутри, вновь вспыхнул маленький, слабый светлячок надежды. Вытерев слезы рукавом, Владик уверенной походкой подошел к крыльцу. На ступеньках в одиночестве сидел Ваня Шест и курил.

— А-а-а! Владя! — обрадовался он. — Откуда и куда?

«И чего привязался? — встревожено думал Владик, молча протискиваясь в дверь мимо Шеста. — Может, пронюхал, что мы магазин грабонуть собирались? Навряд ли…»

Дома ярко горел свет. Мать в одиночестве сидела за столом, а перед ней лежала какая-то бумага. Она не стала ругать Владика, даже не спросила ничего, а только вдруг притянула к себе, прижала к груди всклоченную, мокрую голову сына и заплакала.

— Мамка, ты чего? Ты чего разнюнилась? — испуганно спрашивал Владик, чувствуя, как и у него начинает щипать в горле и он готов зареветь вместе с мамкой.

— Забирают тебя, Владя, в детдом забирают, — утирая слезы ладонью, сказала мать, — завтра утром отведу тебя в детприемник, а сама лечиться поеду. Уже у доктора была. Обещал лечиться отправить. Вылечусь, заберу тебя домой!

— Вправду заберешь? — недоверчиво переспросил Владик.