Владимир Машков - Как я был вундеркиндом

Просто я знал, что с Юлиными родителями поступили несправедливо, но как им помочь, совершенно не представлял. У меня была надежда на Гришу. Мне казалось, что мой друг должен разбираться в такого рода делах.

Юля, хотя ещё не была школьницей, умела писать. Она быстро исполнила мою просьбу.

Я сунул листок бумаги в карман и прямиком направился к Грише. Я рассказал ему обо всём, что узнал от Юли.

– Бывает, – с философским спокойствием заметил Гриша.

– Ну, а что можно сделать, чтобы им помочь?

– Надо написать бумагу, – важно проговорил Гриша.

– Что?

– Заявление в райисполком и всё объяснить.

Я вырвал двойной лист из тетрадки, взял ручку и вопросительно уставился на моего друга.

– Лучше всего писать от имени бывших учеников. – Гриша приосанился. – Пиши! «Мы, нижеподписавшиеся лауреаты Международных конкурсов пианистов…»

– Погоди, – остановил я Гришу. – А я не знаю, есть ли у Валентины Михайловны ученики-лауреаты Международных конкурсов?

– Это не важно, – махнул рукой Гриша. – Но все заявления так пишутся… «Мы, нижеподписавшиеся чемпионы мира, Европы и Олимпийских игр» и тому подобное…

– А если у человека нет знаменитых учеников, значит, и квартиры ему нельзя дать? – сердито спросил я.

– Ну до чего вы, вундеркинды, тёмные люди, – вскипел Гриша. – Я же тебе сто раз объяснял: заявления так пишутся. Не хочешь, пиши сам…

Нет, без Гриши я бы не справился. После долгих споров мы начали так:

«Мы, нижеподписавшиеся лауреаты Международных и Всесоюзных конкурсов пианистов, а также будущие лауреаты этих конкурсов, обращаемся к Вам с убедительной просьбой…»

А дальше шло более правдоподобное, в общем, то, о чём мне рассказала Юля.

Когда заявление было окончено, Гриша восхитился:

– Отличная работа! А что тебе не нравится?

Я и вправду сидел мрачный.

– А где мы возьмём подписи?

– Ты что, не знаешь ни одного знаменитого пианиста? – спросил Гриша.

– Знаю, – ответил я. – Но не хочу врать…

– Ладно, – ответил Гриша. – Заявление возьми, и попробуем попасть на приём к председателю райисполкома.

– А это трудно?

– Спрашиваешь, – фыркнул Гриша. – Но ничего невозможного нет…

Со школьными сумками через плечо мы двигались по длинному коридору. Гриша вертел головой по сторонам, отыскивая нужную дверь, и давал мне последние наставления.

– Значит, договорились? Ты будешь только кивать головой, а говорить буду я…

– А вдруг он подумает, что я немой? – не выдержал я.

– Ты прав, – подумав, согласился Гриша. – Можешь иногда сказать: «Да», «Хорошо», но не больше, понял? Всё остальное предоставь мне.

Я кивнул, входя в роль. Гриша подмигнул мне, мол, отлично.

Мы вошли в небольшую комнату, где слева и справа были двери. Не мешкая, Гриша направился к левой двери, на которой было написано: «Председатель райисполкома». Я брёл следом за другом.

Тётя в брюках, которая стучала на машинке, приподнялась:

– Вы куда?

Тогда Гриша выставил меня вперёд и очаровательно улыбнулся:

– К папе. Забыл, понимаете, ключ и не может попасть домой.

Я вздрогнул от такой неожиданной лжи, но, как было договорено, кивнул и сказал:

– Да.

– Проходите, – разрешила тётя.

По её лицу было видно, что она нам ни капельки не поверила, но просто не знала, как поступить.

Гриша торопливо открыл дверь и подтолкнул меня, но впереди оказалась ещё одна дверь, которую я уже открыл сам и замер на пороге.

У распахнутого настежь окна спиной к нам человек в белой рубашке делал приседания с гантелями в руках.

Гриша ввалился сразу же за мной и хлопнул дверью.

Человек обернулся и с нескрываемым удивлением посмотрел на нас. Потом, не торопясь, закрыл окно, сунул гантели в ящик письменного стола, надел пиджак, повязал галстук и тогда только спросил:

– Вы ко мне?

Гриша недоверчиво глядел на человека – совсем не похож на председателя райисполкома, слишком молодой да ещё гантелями размахивает, как мальчишка.

– Как вы считаете, лауреаты Международных конкурсов прославляют нашу страну? – начал издалека Гриша.

– Считаю, что прославляют, – улыбнулся председатель. – Но нельзя ли ближе к делу?

– Можно, – сказал Гриша. – Так почему же вы не даёте квартиру талантливому педагогу, воспитателю будущих лауреатов?

– Кому конкретно?

Гриша повернулся ко мне за помощью. Я вытащил из сумки сложенный вдвое лист бумаги и протянул его председателю. Тот внимательно прочитал наше заявление, сделал на календаре какую-то запись и вновь поглядел на нас: