Владимир Бабула - Как я был великаном

Уже месяц, как я отшельничал в Татрах, в домике моего Друга Гавелки, известного кибернетика; маленькая, вполне пригодная для жилья хибарка, прилепившаяся на краешке скалы, над Криваньским озером, дала мне возможность в тишине кончить работу над циклом фантастических рассказов, за которые я уже получил в качестве аванса небольшой туристский вертолет. Слуги-роботы готовили еду и следили за помещением — это избавило меня от хлопот и позволило свободно путешествовать в царстве фантазии.

Татрская весна была в самом разгаре. Правда, озеро еще было сковано набухшим ноздреватым льдом, но в воздухе запахло цветочной пыльцой и лесными смолами. Автоматические нагреватели превосходно регулировали температуру в комнате, поэтому я целыми днями мог работать при открытых окнах. Я сидел в углу комнаты, слева от окна, а кругом — на письменном столе и маленьких столиках — грудами были навалены словари, научные трактаты, журналы, кипы исписанной и чистой бумаги.

Но наступил день, который надолго спугнул мой покой и творческую настроенность. Солнце клонилось к Праге, словно спеша украсить ее вечерним закатом. Я зажег настольную лампу. Вдруг что-то зашумело над моей головой. Орленок, подумал я. Он уже однажды залетел в мой кабинет, испытывая свои неокрепшие крылья. Я тогда не сразу его выпустил — хотелось получше рассмотреть отважного летуна. Он так безрассудно кидался на оконное стекло, что я в конце концов решил его отпустить. Неясный шум перешел в тихое жужжание, и на разложенные бумаги — перед самым моим носом — опустился диковинный крошечный самолетик. Жужжание смолкло, и я, застыв от удивления, уставился на невиданный аппарат. «Верно, у какого-то конструктора улетела модель», — первое, о чем я подумал. Но как она могла залететь в такую высь? Я протянул было руку к диковинной игрушке, чтобы рассмотреть ее получше, но в этот момент дверца самолета открылась и оттуда плавно опустилась на стол какая-то пузатая фигурка в скафандре — ни дать ни взять лягушка: две линзы на вдавленной в плечи голове и кривые ножки. Фигурка принялась прыгать по рукописи, но, увидев меня, замерла, будто я загипнотизировал ее своим взглядом. Она даже не пискнула, но внезапно я почувствовал, что она что-то говорит. Да-да, теперь я уже отчетливо различал отдельные слова.

— Сжалься над нами, человек, — беззвучно говорил странный пришелец. — Мы не игра природы и не игрушка, сделанная человеком. Мы такие же люди, как ты.

Я громко засмеялся, и созданьице испугалось.

— Как же ты со мной разговариваешь? — удивился я. — Ведь я ничего не слышу, а все же понимаю тебя.

Человечек оживился и, осмелев, шагнул вперед.

— Мы, жители планеты Минускула, в техническом прогрессе превзошли людей. Посредством особых приборов, передающих мысли на расстояние, мы получили возможность общаться — не только друг с другом, по и с обитателями иных миров. Это лучше, чем ваша крикливая речь, к тому же мы понимаем друг друга, невзирая на различие языков.

— Но у меня нет этого вашего прибора, я говорю вслух, а ты все равно меня понимаешь, — по-прежнему недоумевал я.

— Твой громовый скрипучий голос только мешает мне воспринимать электрические импульсы твоего мозга. Лучше говори со мной мысленно, так мы легче поймем друг друга.

— Можно я буду хотя бы шептать — поначалу? — взмолился я. — Я не привык разговаривать мысленно. И свои повести я всегда сначала говорю вслух и только потом записываю.

Минускулус благосклонно согласился.

— Нет, нет, прошу тебя, не делай этого, — остановил он вдруг стремительный поток моих мыслей. — Никому не сообщай о нашем посещении. Нам просто хотелось посмотреть на ваш мир как бы инкогнито; вы, люди, — довольно примитивные создания, а воображаете, будто вся Вселенная создана только для вас. Я знаю, о чем говорю, — ты не первый землянин, с которым мы встретились. Мы ведь наткнулись на тебя случайно, скрываясь от людей в далеких горах. Видишь, мои товарищи все еще не решаются выйти из самолета: у нас уже есть горький опыт общения с людьми.

— Ну, если бы человек был таким злым, каким ты его рисуешь, вас не спас бы никакой самолетик. Такую игрушку я мог бы раздавить пальцем.

— Вот видишь, какое самонадеянное создание человек, возмутился минускулус. — Ни этот разведочный аппарат, ни наш звездолет не сможет уничтожить никто на вашей негостеприимной планете. И ты не способен причинить ни малейшего ущерба даже мне, безоружному, хоть ты и великан. Мой скафандр выдерживает огромное давление, мощный удар и любую температуру.