Владимир Степаненко - Компасу надо верить

— Не понравилось? — засмеялся дядя Макарий.

Мама спросила, трудно ли было дяде Макарию научиться управлять экскаватором.

— Легко ничего не дается! — задумчиво сказал дядя. — Самолет сложнее, но летают на нем. Попробую сдать экзамен экстерном. Без документов не разрешают работать. Сергей Данилович — виртуоз! Засмотришься, как работает! Мало таких экскаваторщиков.

Упоминание о Настином отце расстроило меня. Разве дядя Макарий еще не убедился, какой он человек?

— Не верю я Вяткину!

— Ну, ты, Юра, слишком быстро людей со счета списываешь. Так нельзя!

Я ничего не мог понять. Почему дядя вдруг стал заступаться за Сергея Даниловича? Алешка рассказывал, что на профсоюзном собрании ругал его даже больше, чем шофера Кузьмичева. Может быть из-за Валентины Васильевны? Недавно она приходила к нам. Говорила с дядей. Старые они знакомые. Дядя сам признался. Случайно здесь встретились.

Дядя Макарий задумчиво смотрел на меня. Много бы я отдал, чтобы узнать, о чем он думал. Верит, что можно спасти человека?

…Прошла неделя. Все следующие дни дядя Макарий приходил домой хмурый и молчаливый. Ничего не рассказывал. От Насти я узнал, что он поругался с Сергеем Даниловичем.

Алешка все объяснил. Шофер Кузьмичев пожаловался на Вяткина — он подбил его сбрасывать песок в меловом отвале. Им было выгодно: один выгонял лишние рейсы, а второй — кубики!

Однажды поздно вечером прибежала заплаканная Настя. К счастью, я вышел во двор.

Она была в одном платье, без пальто. Волосы растрепанные. Я догадался, что дома у Вяткиных снова скандал.

— Отец напился?

— Да.

— Бил?

— Нет.

Я не поверил. Взял Настю за холодную руку и вытащил из темноты к освещенному окну. Правая щека у Насти была красной, горела.

— Пошли! — настойчиво сказал я и потащил девочку за собой. Настя упиралась.

— Юра, не говори дяде. Он заступается, а это больше злит отца! Сильнее дерется!

— Зачем обманывала? Бил тебя?

— Бил… — Настя беззвучно заплакала.

Не зная, как успокоить Настю, я взял ее холодную руку и крепко пожал.

— Ушли бы вы от него…

— Я говорила маме! — Настя всхлипнула. — Знал бы все…

Со мной что-то произошло. Мне захотелось все время быть около Насти, оберегать ее. Я снова взял ее за руку. Крепко пожал. Настя тихо ответила на пожатие. В упор посмотрела мне в лицо широко раскрытыми глазами.

— Оставайся у нас!

— Нельзя! — девочка попыталась вырвать руку.

В сад вошла Валентина Васильевна с Настиным пальто.

— Одевайся, идем домой.

— Мама, я не могу… — Настя обняла мать и заплакала. — Никуда не пойду!

— Перестань!

Я вбежал в дом и быстро все рассказал маме и дяде Макарию.

— Юра, ты останься, — сказал дядя Макарий. — Мать выйдет к Валентине Васильевне.

Много раз на кухне хлопала дверь. Потом я услышал негромкие голоса: говорили мама, Валентина Васильевна и Настя.

В комнату вошла мама. Взяла с кровати две подушки и матрац. Достала из сундука простыни.

— Валентина Васильевна с Настей будут у нас ночевать, — сказал дядя. — Давай и мы будем ложиться.

Дядя Макарий скоро заснул, а я долго еще ворочался на диване. Думал о Насте, о ее матери и отце. Потом вспомнил Алексея Алексеевича Лутака. Он мужик правильный, а жена и Витька — спекулянты!

Я уже засыпал, когда услышал на улице громкий голос:

— Настя! Валентина! Куда попрятались?

Рано утром Валентина Васильевна и Настя ушли от нас. Встретились мы в школе, но я ни о чем не расспрашивал. Все уроки Настя сидела грустная. Напрасно я поджидал ее возле школы, чтобы вместе идти домой. Она убежала от меня.

Поздно вечером к нам пришел Сергей Данилович. Я впервые видел его так близко и хорошо рассмотрел испитое лицо, мешки под глазами, морщины.

Сергей Данилович снял кепку и пригладил всклокоченные волосы.

— Слушай, Макарий, не встревай в чужую жизнь! Бабы здесь ночевали?

— Не бабы, — сказал дядя Макарий. — Твоя жена и дочь.

— Хочешь взять под свое крыло?

Дядя строго посмотрел на меня и кивнул головой на дверь. Я вышел. Сидеть без дела во дворе мне было скучно, и через несколько минут я вернулся в комнату за книгой.

— Что тебе, Юра?

— Книгу возьму.

— Макарыч, давай мировую! — Сергей Данилович ткнул дяде темную ладонь. — Тебя не переспоришь. Выпьем! Я для этого случая принес. А баб в страхе держать надо!

— Пить не буду! И тебе не советую. Кончай пить!

— Брезгуешь? Не ровня тебе? Знаю, жена моя, Валентина, в твоих невестах ходила… Мстишь?