Владимир Степаненко - Компасу надо верить

Но вот последний звонок.

Дома я быстро поужинал. Обжигаясь, выпил стакан чаю. Пока не было дяди Макария, отыскал атлас звездного неба. Выбежал с ним на улицу. Во многих домах включили электрический свет. Желтые квадраты потеснили темноту.

В саду я устроился на старом ящике. По дороге то и дело проносились самосвалы. Гремели пустые коробки кузовов.

Я легко отыскал карьер: он лежал за лугом, скрытый горами, но небо над ним светлое — горели тысячи электрических ламп и прожекторов.

Работа не прекращалась, и земля доносила до меня гулкие удары долбежных станков.

Я повернулся в сторону горы. Она подымалась за домом. Там был юг. Звездное небо. А дальше, за степью и балками, Ростов.

Где-то там Курск, Орел, Белгород, Воронеж, Льгов, Брянск, Старый Оскол.

Я сразу понял, почему именно эти города пришли мне в голову: там проходила гряда магнитной аномалии. Это я вычитал в книге. Узнал я много интересного. Оказывается, при заключении Версальского договора, еще в 1918 году, немцы требовали у нас Курскую область. Хотели забрать железо. И в 1942 году снова воевали из-за железа! Но наша армия разбила фашистов под Курском!

Трудно было удержаться от вздоха: сколько живу на свете, а не был ни в одном городе! А Настя ездила. Полетала. Почему я снова вспомнил о ней? Я ее презираю! Презираю!

Быстро стемнело. По листьям застучали мелкие капли дождя. Я надвинул на лоб кепку. Отвернул воротник пиджака. Не знаю, сколько прошло времени, как вдруг наступила удивительная тишина. Машины на дороге куда-то пропали. Ночь стала беззвучной. Ветер затих.

Хлопнула калитка. Медленно прошел дядя Макарий.

Мама включила на кухне лампу. Электрический свет высветил узкие листья на вишнях. Соблазнительно засверкало на дереве красное яблоко.

— Юра не приходил?

— Давно убежал, — сказала мама. — Ужин горячий, а чайник я сейчас подогрею.

— Плащ надел?

— Не послушался. Макарий, чем ты расстроен?

— Расскажу, — дядя прикрыл за собой дверь.

«Что случилось? Неужели опять поругался с Вяткиным?»

Небо совсем очистилось от туч. Я мог любоваться знакомыми звездами. Но сколько ни пялил глаза, спутника не видел.

«Трепло Заяц. «Красная звездочка»! — передразнил я его. — Нашел кому поверить! Кочергу слушал. Касьянов любит орать: «Зеленая, зеленая!» Трепачи, сами никогда не видели спутник! Просижу до самого утра, а увижу спутник!»

Показалось, что загремела калитка. Я прислушался. По дорожке кто-то прошел к дому. Раздался стук в дверь.

— Юра, я сейчас открою, — загудел дядя Макарий.

Вспыхнул свет. Перед освещенным окном стояла женщина. Ее лицо под платком было бледным и тревожным.

— Входи… Входите, Валентина, — дядя Макарий замешкался.

— Настя не у вас? Я ищу…

— Заходите… Юры тоже нет дома… Сейчас спрошу…

— Не надо… Я пойду… Сергей должен прийти… где-то задержался. Ты не с ним был?

— Нет… он раньше уехал…

— Я тебя в больнице видела… Ты не заболел?

— На поклон к врачу ходил… Давлением интересовался…

— Что случилось? Поскандалил с Сергеем?

— Нет… Друг мой, Григорий Мосолов, побил мировой рекорд скорости на самолете… Я должен был испытывать… Конструктор обещал… Еще на фронте мечтал о таком истребителе… Да что об этом! Ты как живешь?

— Не будем говорить обо мне.

— Я провожу.

— Не стоит, ты знаешь Сергея!

Мне показалось, что Настина мама заплакала, но мне не было жалко ее. Трудно дяде Макарию, ох как трудно начинать второй раз свою жизнь.

Пришла телеграмма от Мосолова. Дядя прыгал от радости. Даже заплакал. Я убежал на улицу. Григорий Константинович Мосолов молодец! Звуковой барьер остался позади. Скорость 2504 километра в час. Летайте выше и быстрее всех, Мосолов!

Поездка в Корочу

Если вспомнить все по порядку, то и тетрадки не хватит. Приступаю!

Перво-наперво Алешка отбарабанил меня до Белгородской дороги. Специально путевку выписал в гараже, чтобы все было честь по чести. Высадил он меня. Попрощались. И так мне страшно стало, хоть домой топай. Однако направился к автобусной остановке.

Около столба с табличкой — толпа. Ждут автобуса. Едущие в Белгород солидны и степенны. Все, кто держит путь в Корону, на рынок, толкаются около своих мешков и ящиков. У мужчины в мешке поросята. Они все время хрюкают и взвизгивают.

Место в автобусе занял с бою. В дверях так прижали, что я чуть не завизжал. Как ни странно, все погрузились. Ехали мы медленно. Скорость была самая земная — километров двадцать. Самолет при такой скорости даже хвост не отрывает при разбеге. Считали все колдобины и ямы по дороге. При каждом прыжке автобуса поросята визжали, а на каждой остановке шофер подсаживал новых пассажиров и говорил: «Упакуетесь!»