Лазарь Карелин - На тихой улице

Коля забыл сейчас все свои горести. Мяч летал и летал через сетку, игра становилась все упорнее, а разрыв в счете все увеличивался. Команда, где Коля был капитаном, проигрывала.

— Четырнадцать — десять! — горестно выкрикнул Цыганенок, потеряв мяч с подачи. — Эх, я!..

— Взять мяч! — жестко произнес Коля, и все его тело напряглось в ожидании подачи.

Он стоял у левого угла сетки, и мяч, посланный сильным ударом, шел прямо на него. Не оглядываясь, Коля чуть подался назад и принял мяч. Привычным движением рук он мягко подбросил его над собой и присел, давая игроку, который должен был стоять у него за спиной, место для удара. Но мяч, взлетев над сеткой, медленно покрутился в воздухе и, никем не тронутый, упал на землю.

— Игра! Игра! — радостно закричали ребята по ту сторону сетки.

— Проиграли, — уныло сказал Сашок. — Кому же ты, чудак, пасовал?

Коля молчал. В азарте игры он совсем забыл, что эта комбинация с выводом нападающего на мяч разыгрывалась им всегда с Володей Мельниковым.

— Нет, не взять нам кубка без Володьки! — убежденно сказал кто-то из ребят.

И Коле показалось, что вся команда с укором смотрит сейчас на него.

— А вы что, к месту все приросли? — с вызовом спросил он. — «Володька, Володька»! Тогда и играйте с вашим Володькой, если он вам так нравится!

— Да ведь ты же ему руку сломал, — сказал Сашок. — Сам пасуешь, а сам руку сломал — усмехнулся он.

— А тебе смешно? — двинулся к приятелю с кулаками Коля. — Получить хочешь, да?

— Ну, бей, — не сходя с места, спокойно сказал Сашок.

И всем ребятам стало ясно, что он нисколько не испугался, а просто не хочет ввязываться в драку.

Это спокойствие товарища мигом охладило Колю. Пальцы его разжались, и он, чувствуя, как краска стыда заливает его лицо, в замешательстве опустил голову, не зная, что же ему теперь делать, потому что он не умел вот так просто взять да и признать, что был неправ.

— Перемена площадок, — тихонько сказал Сашок.

Но все ребята и по эту и по ту сторону сетки его услышали и стали поспешно меняться местами.

— Спасибо, — еще тише, чем Сашок, сказал Коля, не смея взглянуть на товарища. И радостно: — Цыганенок, готовься — буду выводить на тебя!

— Финт? — понимающе спросил Цыганенок.

— Нет, взаправду.

— Я — гасить? — испугался маленький стратег.

— Комбинационная игра, — смеясь лишь глазами, сказал Сашок. — Пас как бы на меня, все меня блокируют, но я уклоняюсь и…

— По местам! — крикнул Коля. — Подача!

И игра началась. Но тут же и прекратилась.

По проходу, приближаясь к ребятам, шли Лена Орешникова, Ангелина Павловна Мельникова, дворник и невзрачного вида мужчина с утомленным, точно навсегда чем-то опечаленным лицом и странной манерой даже на ходу виновато разводить руками. Следом за этой группой, чуть приотстав, шла Настя.

— Вот, полюбуйтесь — он уже тут и, нимало не смущаясь, играет со всеми в волейбол! — послышался громкий голос Мельниковой. — Дети! — подходя, повелительно сказала она, обращаясь к примолкшим ребятам. — Знаете ли вы, что Володе, вашему товарищу, этот вот хулиган сломал руку? И вы с ним играете? Да как же вам не стыдно!

— Ангелина Павловна, — хватая Мельникову за руку, которой та нацелилась на Колю, возмущенно сказала Лена, — подумайте, что вы говорите!

— Да, да, хулиган! — еще более возвысила голос Мельникова. — И его будут судить!

— Но не мы и не здесь, — спокойно, но как можно тверже сказала Лена. — Я прошу вас, Ангелина Павловна, умерить сейчас свое возмущение и не мешать мне…

Она не договорила. Медленно, согнувшись, как если бы к его ногам были привязаны пудовые гири, уходил Коля с площадки.

— Быстров! — окликнула его Лена. — Коля!

Но он даже не оглянулся.

— Коля! — позвал товарища Сашок. — А как же тренировка?

Коля не оглянулся и на голос товарища. Тогда Настя, не раздумывая, бросилась догонять своего друга. Поравнявшись с ним, она взяла его за локоть и что-то быстро-быстро заговорила, возбужденно размахивая свободной рукой. Так, вдвоем, они и скрылись за углом.

— Вот и чудесно! — провозгласила Ангелина Павловна. — Все матери в нашем доме скажут мне только спасибо за то, что я прогнала этого хулигана.

— А мать Быстрова? — очень тихо спросила Лена.

— Ну, знаете ли… — презрительно скривила губы Ангелина Павловна. — Что посеешь… Словом, вы меня понимаете…

— «Словом»! — не в силах сдержать себя, возмутилась Лена. — Мне очень стыдно за вас, товарищ Мельникова!