Анна Гарф - Кожаные башмаки

Жена его, прекрасная Зейнаб, утром ела халву, а вечером плов, сынок Фаим ходил в шёлковых рубашках, бархатных штанишках, сафьяновых сапожках…

Кончилась эта весёлая жизнь печально. Красавец Ахмет, по прозванию Юмарт, попал в исправительный трудовой лагерь, прекрасная Зейнаб с маленьким Фаимом приехала в деревню к Сарану-абзею. Оставила мальчика и направилась туда, где отбывал наказание муж. В дороге простыла и умерла.

И вот смотрите — портрет Фаимова отца во фронтовой газете, орден на его груди.

Фатыма-апа читает вслух письмо, которое вместе с газетой прислал в школу красавец Ахмет, Ахмет-солдат, Ахмет — отец Фаима.

— «…О сыне своём много думал, — читает Фатыма-апа, — горько было думать: «Фаим — сын вора». Может, и такой человек найдётся, кто скажет: «Фаим — вор, сын вора…» И я работал в исправительном лагере как зверь.

Зверски работал, имя сыну своему зарабатывал. А как услыхал, враги ступили на нашу землю, попросился на фронт.

Милость эту мне оказали, оружие доверили. Теперь сражаюсь. Если придётся, свою вину кровью смою, своей жизни не пощажу. Хочу, чтобы люди сыну моему когда-нибудь сказали: «Фаим — сын Ахмета отважного». Выше голову, сынок. Если суждено нам, сын мой, встретиться, отец дружбы твоей, поверь, будет достоин».

А за окном щёлкали капели, но Миргасиму казалось, будто это стучит-поёт сердце Фаима.

Зашуршал рыхлый снег по крыше; должно быть, пополз к краю. Так и есть — шлёпнулся вниз!

«Хорошо, что никто не стоял там, — подумала Фатыма-апа. — Надо будет послать старшеклассников сбросить снег с крыши».

А Миргасим жалеет, что не был там, куда шлёпнулась глыба тающего снега.

«Засыпало бы меня, завалило, а весной растаял бы и вместе с талым снегом побежал бы ручейком по полю, прибежал бы к речке, влился бы в море…»

Щёлкает, сверкает за окном, звенит капель.

— Весна нынче будет ранняя, — заметил дядя Рустям.

Он пришёл сегодня в школу, он поздравляет с радостной вестью Фаима.

— Похож ли сын на своего отца-героя? — говорит он. — Да, похож, особенно глаза.

— Отцу Фа-аима н-н-надо от-тветить, — произнёс Темирша. — М-мы напишем ему…

— Мы напишем, — перебил Зуфер, — «Уважаемый отец Фаима, твой сын способный, толковый мальчик, пишет лучше всех в классе, считает лучше всех в школе, только иногда…»

— Нет, нет, — перебил Миргасим, — не надо писать «иногда», больше этого не будет никогда. Правда, Фаим?

Когда человек счастлив по-настоящему, он всегда становится лучше, добрее. Наш Фаим был счастлив безмерно. Он сказал:

— Что я ребятам бесплатно списывать не позволял иногда? Клянусь аллахом, пусть теперь списывают задаром сколько хотят, всегда!

— А п-про н-носо-вые платки он н-ничего не сказал, — шёпотом молвил своему другу Фарагату длинноносый Темирша.

— Погоди, не всё сразу, — отозвался Фарагат и протянул Темирше свой платок.

— Мы получили радостную весть, товарищи, — сказал школьникам дядя Рустям. — Наш односельчанин, человек из нашей деревни, награждён орденом. Значит, хорошо он там, на фронте, свою работу делал. И нам тоже отстать нельзя. Вот и пришёл я к вам, товарищи, помощи просить. Сами знаете, самая пора золу, птичий помёт собирать. Пусть Фатыма-апа запишет, кто сколько вёдер обещает принести из дома.

— Мне и одного ведра дядя взять не позволит, — сказал Фаим.

«А ты нашу золу, со мной вместе, таскай», — хотел было предложить Миргасим, но дядя Рустям опередил его:

— Дядя не даст, говоришь? Ну, в таком случае назначаю тебя бригадиром. Ты будешь за весь свой первый класс в ответе. Согласен?

Фаим от радости даже немного растерялся. Первый раз в жизни не знал, что сказать.

И другие ребята тоже молчали, только переглядывались. Даже Фатыма-апа улыбнулась молча.

А Миргасим вдруг как закричит:

— Спасибо, дядя Рустям!

И весь класс подхватил:

— СПА-СИ-И-И-БО!

Председатель пожал руку учительнице:

— Вы хорошо воспитываете учеников, апа.

Миргасим чуть было не крикнул:

«Это не у Фатымы-апа, это у Асии научился я спасибо говорить».

Но председатель уже прощался.

— Надеюсь на вас, товарищи, — сказал он и ушёл.

Не побежишь ведь за ним следом про Асию говорить, про её «спасибо» и «пожалуйста».

«Ладно! Пускай председатель думает, что учительница такая воспитанная. Человек она всё-таки нашей семье не чужой. Брату Мустафе я обещал не обижать её…»

Когда собирали по деревне подарки для солдат, дом Сарана-абзея обходили подальше. Но тут ведь случай такой необыкновенный — отец Фаима нашёлся!