Мария Прилежаева - С тобой товарищи

— Надо признать, Гладкова интересно играет.

— Ура!! — прокатилось по классу. — У Гладковой талант!

Анатолий Лаврентьевич охладил энтузиазм семиклассников:

— Что такое талант? Работа и выдержка. У Твердисловой выдержка есть. У Гладковой — не знаю.

— Есть, разумеется! А может быть, нет?

Словом, весь этот день 7-й «Б» был неспокоен.

Хорошо, что классный руководитель семиклассников сам был болельщиком и поминутно поглядывал на часы, торопя, видимо, время, иначе не миновать бы расплаты.

Кончились уроки. Саша и Костя марафонским бегом помчались домой.

Ярко светило холодное солнце, звенел, словно раскалываясь, снег под ногами: тихие и белые, стояли молоденькие тополи в сквере, заиндевев на морозе.

Здесь, на углу сквера, мальчики сделали остановку и несколько мгновений молча, шумно дышали.

— Вечером увидим, — отдышавшись, сказал Костя.

— Увидим, — подтвердил Саша.

— Юлька велела зайти в шесть часов. Мне надо в читальню.

— Ладно, зайду.

— Ну, всего.

Они расстались. Саша непрочь был зайти к Гладковым сейчас, посмотреть, как там Юлька, но приличие требовало явиться не раньше назначенного срока.

Он сел за учебники.

Бэм! Бэм! Бэм!.. — за стеной у Агафьи Матвеевны часы хрипло пробили три раза. Четыре! Пять!

Уроки готовы. Саша спрятал книги в портфель.

Теперь можно весь вечер с чистым сердцем заниматься какими угодно делами.

Но мальчик не находит себе места. Его тянет к окну. У Гладковых спущены занавески — ничего не видать. Что там делает Юлька? Может быть, дрессирует собаку, вместо того чтобы сыграть две-три лишние партии? С нее станется!

Что бы ей подарить? Турнир, как-никак! Не каждый вечер случается такое событие.

Вдруг Саша решил сочинить в честь Юльки стихи. Никогда еще ему не приходилось писать стихотворение. Но если очень постараться, один-то раз в жизни это сумеет сделать каждый.

Саша помучился только вначале, потом строки довольно свободно потекли одна за другой.

Должно быть, это было вдохновение — стихи показались Саше складными, звучными и, в общем, подходили к Юльке вполне.

Бэм! Бэм! Бэм!.. Шесть часов. Время итти!

Окинув опытным взглядом тетради и книги, разбросанные на столе. Саша с точностью восстановил порядок Юлькиных действий: сначала решала уравнение с двумя неизвестными, затем снова готовилась к сбору, наконец благоразумие все же одержало верх.

Саша застал Юльку перелистывающей с задумчивым видом «Современные дебюты».

Костя поручил ему сестру. Саша считал своим долгом поднимать в Юльке воинственный дух.

— Эта Алла ничего не смыслит в настоящей игре. Я слышал, как десятиклассники над ней потешались.

— Ну и вранье! Слушать противно такое вранье! Что же они говорили?

— Анатолий Лаврентьевич говорил, что ты интересно играешь. У тебя есть свой стиль, а у нее стиля нет. И что сегодня будет первая серьезная встреча. Вообще перетрусили, просто умора!

Юлька молчала. Опустив глаза в книгу, она дочитывала, видимо, какую-то партию.

Саша не хотел ей мешать и терпеливо ждал.

— Ты не знаешь, — спросила Юлька, поднимая глаза, — у человека бывает одна в жизни цель или много?

Саша оторопел. Ну при чем тут цель жизни, если речь идет о финале турнира? У этой сумасбродной девчонки нет никакого характера, вот и все. Самолюбия у нее тоже нет.

Он ответил холодно:

— Цель бывает одна.

— Я тоже так думала. Не знаю, как быть. У меня получается много.

— Собирайся скорее, — сухо поторопил ее Саша, не желая поддерживать разговор на отвлеченные темы.

Он пришел к ней с серьезными намерениями, пусть она знает.

Он заметил, однако, что на Юльке надето праздничное коричневое платье с красивым воротничком, черный передник аккуратно разглажен. Она готовилась к турниру, нет сомнений.

Саша смягчился и, поразмыслив, сказал:

— Смотря по тому, какие цели. Если дополняют друг друга, наверное можно, а если противоположные — нельзя.

— Мне хочется быть шахматисткой, — ответила Юлька. — Я хочу непременно добиться мирового первенства. Непременно! Но мне хочется, Саша, делать еще что-нибудь очень важное и интересное. Например, быть доктором. Как твоя мама — хирургом. А еще, Саша, знаешь…

Она неуверенно посмотрела на Сашу, чуть покраснела и, пересилив смущение, сказала в раздумье:

— И учительницей тоже неплохо быть…

— Ты — учительница? — Он обомлел. — Доктором — я допускаю. Можно изобрести долголетие. Профилактическую пилюлю от смертельных болезней тоже можно придумать. Или как мама… просто спасать человека. Но еще и учительницей! Эх, Юлька, Юлька, простись тогда с шахматами!