Владимир Добряков - Король живет в интернате

— А я помощник начальника отдела кадров, — весело улыбнулся Лерчик Орешкин. — Но это так, по совместительству. Главная моя работа — полировка деревянных панелей. А мастером у нас Дима Расторгуев.

В мастерскую попасть не удалось. Никанор Васильевич только что запер ее — шел обедать. Узнав Андрея, он приподнял седые брови, собрал у глаз морщины.

— Наконец-то! Жив, здоров! Эх, Королев, хотел поставить тебя мастером на участок стопорных винтов, а ты вон, значит, по больницам вздумал лежать! Ну, да ладно, дело прошлое. Загляни вечерком, подыщем тебе работу.

— Рано еще ему, — сказал Олег. — Слабый он.

Андрей испугался, как бы Никанор Васильевич и в самом деле не передумал. Он сердито взглянул на Олега:

— Ничего не слабый! Если хочешь, давай поборемся!

— Ай, ай, петушки! — рассмеялся Никанор Васильевич. — Не ссорьтесь. Работу подыщем нетяжелую… Мастером назначим.

— Нет, — хмуро сказал Андрей. — Я буду простым рабочим.

Когда Никанор Васильевич ушел, Митяй взял Андрея под руку и решительно сказал:

— Ну, братцы, теперь расходитесь. Делать вам больше нечего, а я Королю кое-что хочу показать.

Дима безнадежно махнул рукой.

— Будет тебе хвастаться! И смотреть-то нечего там. Одни ямы. Уж лучше в гараж сходить. Не слышал, Андрей, — дядя Вася новую машину получил. Газик. Мотор — семьдесят лошадиных сил. Шесть цилиндров. Обе оси ведущие…

— Нет! Я придумал! — перебил Диму Лерчик. — Айда кроликов смотреть. Такие потешные! Я недавно чуть со смеху не лопнул. Один там — прямо артист! Пять минут на задних лапах стоял. А передними лапками то одно ухо потрет, то другое…

Из-за серенькой тучки выглянуло солнце, ярко осветило просторный школьный двор. Оттого еще более просторный, что деревья и кусты стояли пока голые, лишь лужайки да газоны начинали едва-едва зеленеть. У баскетбольных щитов уже носились мальчишки в синих шароварах. В другом конце двора, выбрав сухое местечко, тренировались футболисты. Андрей с минуту смотрел в их сторону, задумчиво покусывая губу. Наконец, будто на что-то решившись, торопливо сказал:

— Ладно, хлопцы, на кроликов потом посмотрим, А я пойду. Нужно мне.

Футбольными воротами Сеньке служили два тополя. Ворота были широкие, как настоящие. Мяч били метров с пятнадцати. В полосатых гетрах, наколенниках, фуфайке и кожаных перчатках, Сенька не боялся брать любые мячи.

Остановившись сбоку, недалеко от Сеньки, Андрей повторил про себя: «Да, лучше сразу. Зачем откладывать». И хотя решение было твердое, Андрей до того волновался, что не заметил, как и пуговицу на пальто скрутил. Положил пуговицу в карман. А как заговорить? Окликнуть? Отозвать? Ему помог сильно пробитый верховой мяч. Сенька подпрыгнул, но мяч, не задев рук, полетел дальше. Сенька обернулся и увидел Андрея. И тогда, широко улыбнувшись, Андрей сказал:

— Здорово, Лев Яшин!

Сенька смотрел на него с любопытством, выжидающе.

— Здорово…

— Как спортивные успехи?

— Ничего… Тренируемся…

Из-за ворот подали мяч. Кто-то крикнул: «Сеня, держи!» Тот не оглянулся. Вышел из ворот.

— Так, говоришь, ничего успехи?

— Ничего…

«Значит, директор еще не говорил ему. И Сенька ничего не знает. Неужели и не догадывается? А ну, что на это ответит?»

— И форму достал?

Черные глаза Сеньки впились в лицо Андрея. Смотрел, не мигая. Затем снял зачем-то кожаные перчатки, облизнул губы.

— Ага, достал… — И хрипло добавил: — Купил.

Лицо Андрея совсем побелело. Что это? Намек?

— И за сколько? — едва слышно спросил он.

Сенька понял, чего от него ждут.

— Со скидкой. За рубль сорок.

Андрей вздрогнул. Выходит — знал! Знал и молчал! Подавшись близко к Сеньке, путаясь в словах, Андрей свистящим, взволнованным шепотом заговорил?

— Ты не думай. Я не из тех. Все отдам, до копеечки расплачусь. В две смены буду работать. Летом буду… Веришь мне? Скажи, веришь?

Сенька опустил голову и тихо, утвердительно кивнул. Потом снова натянул перчатки, открыто взглянул на Андрея. От курносого носа, по щекам в рыжих веснушках дрогнули и легли веселые, радостные лучики. И Сенька опять кивнул:

— Верю.

В четверг на утренней линейке объявили, что сегодня привезут саженцы и после обеда интернатовцы начнут посадку пионерского сада.

Надо ли говорить, с каким гордым видом ходил Митяй. Впрочем, в этот день он не ходил, а бегал. На каждой переменке, схватив под мышку свою распухшую от бумаг коленкоровую папку, он мчался вниз и возвращался лишь к самому звонку.