Владимир Добряков - Приключения послушного Владика

Как ни суматошен был этот вечер, однако от зоркого глаза хозяйки не укрылась висевшая на балконе одежда сына. Таня сказала, что понятия о ней не имеет, лишь вспомнила — Владик долго мылся в ванной.

Выслушав сына, Зинаида Аркадьевна притянула его к себе, поцеловала и отрезала кусок торта.

— Ешь, мой хороший. Жалеешь маму. Надо же — сам постирал! Да как чисто, аккуратно. Вот, Нина, поверишь — и поругать его не за что. До того прилежен, послушен…

А про грязь у гаражей, про самих хозяев машин Зинаида Аркадьевна сказала:

— Мало того, что незаконно поставили во дворе гаражи, так и машины тут же моют. Вечно грязь стоит. Ругают, штрафуют — никакого толку. И ребятишкам нет раздолья побегать. Проблема века. И у нас-то — велик ли поселок! — то же самое. Такое хорошее озеро было! Да ты помнишь, еще купаться ходили. А сейчас в иных местах — сплошняком бензиновая пленка. Все машины. Как понаедут под выходные, к вечеру! Теперь этих владельцев-любителей, что сыроежек после дождя. Вы-то не думаете покупать?

— Да Виктор вот поговаривает.

— Есть, есть, Нина Михайловна, такая идея, — подтвердил Виктор Викторович. — Автомобиль, как говорится, не роскошь, а средство передвижения.

— Трудно, — сказала Зинаида Аркадьевна. — Квартиру получили — на мебель пришлось потратиться. И боязно. Аварийность большая. Я-то знаю, сколько по страховкам выплачивается. На днях директор библиотеки «Жигули» купил. Утром в гараж поставил, а вечером загорелось. Ребятишки масляную тряпку в щель засунули и подожгли. Так горело! Покатался! И, главное, застраховать не успел.

— Ох, эти ребятишки! — с тяжелым вздохом проговорила Нина Михайловна. — А мой-то Ваня… отъездился…

— Да, — Виктор Викторович покивал головой. — Это горе, Нина Михайловна. Большое горе.

Только Владик успел посыпать горку красной клубники сахаром, как в открытое окно донеслось треньканье звонка. Никто, разумеется, и внимания на это не обратил — мало ли звуков доносится с улицы. А Владик сразу догадался, что это значит и кто звонит. О Васяте он все время помнил. Книжки еще утром приготовил, в газету завернул.

Васяте обождать бы минутку, пока Владик поест — долго ли поглотать ягоды! — а он снова: дзинь, дзинь! Владик заерзал на стуле, поперхнулся ягодой.

— Сына, не торопись. Разомни хорошенько, перемешай.

Ну и бестолковый этот Васята, ничего не соображает! Опять звонит.

— А жарко сегодня на улице? — ни к кому не обращаясь, спросил Владик и подбежал к окну. Васята увидел его, замахал рукой. И Владик махнул, но незаметно, будто просто от солнца загородился, чтобы лучше градусник рассмотреть. — Ого! — сказал Владик. — Двадцать четыре градуса.

— Сына, — строго заметила мать, — кто же выскакивает во время обеда из-за стола? Что тетя Нина подумает?

— Ах, Зина, моему бы Егорке поучиться у Владика! Недавно с таким вот синяком пришел домой.

— Подрался? — спросил Владик.

— Говорит: за дело кому-то всыпал. Может, и всыпал, — тетя Нина улыбнулась, — а сам вот с неделю дорогу себе фонарем освещал.

Владик тоже улыбнулся. Представил, как его родственник Егорка освещал дорогу фонарем под глазом.

Порядка Владик больше не нарушал. Доев клубнику, он аккуратно подобрал ложкой сок, саму ложку без стука положил в тарелку, вытер бумажной салфеткой губы и сказал «спасибо».

Тетя Нина лишь головой покачала:

— Какой он воспитанный у тебя.

— Сынок, иди погуляй. Погода чудесная.

— Хорошо, мама, — очень довольный таким предложением, кивнул Владик. — Я книжку возьму. Почитаю.

— Книжки — это его страсть, — сказала Зинаида Аркадьевна. — Не напомнишь про гуляние — так весь день и просидит с книжкой…

И, будто в подтверждение ее слов, Владик, не закрывая двери, прошел в свою комнату и присел к письменному столу — коричневому и гладкому, с тремя ящиками и тумбочкой. В тумбочке и лежали книги, завернутые в газету. Но как незаметно их вынести? Маме сказал «книгу», а тут целый сверток… Владик прислушался — все о нем говорят.

— И что особенно радует меня, — собирая тарелки, сказала Зинаида Аркадьевна, — не солжет. Чист, как стеклышко. За этим строго смотрю…

«Кажется, в кухню пошли… — Владик оглянулся. — Никого». Он взял газетный сверток и поспешил в переднюю.

Когда Васята без устали названивал под окнами квартиры, Владик мысленно обозвал его «бестолковым», а сейчас порадовался: Васята не торчал под окнами, на виду, он терпеливо дожидался в другом конце двора, под раскидистой березой.