Вильям Козлов - На старой мельнице

– Итак, расскажи о растительном и животном мире тундры.

Митька слышал, как за его спиной шептались ребята, слышал, как что-то бубнил Огурец, и снова непонятная злость поднималась в нём. Он толком не мог разобраться, что и кто его возмущает. Ведь виноват сам. Почему не выучил уроки? Знал, что Верушка спросит!

– Нет в тундре никакого мира, – сказал Митька. – Там один лёд… и мох-лишайник.

– Ты не читал учебник? – спросила учительница.

И тут Митька ни с того ни с сего брякнул:

– А чего его читать? В учебниках всё наврано… Бог создал тундру и зверей тоже.

Ребята засмеялись. Учительница тоже засмеялась. У неё не только щёки, даже шея покраснела от смеха.

– Ну знаешь… это… это уже слишком, – сказала она. – Не притворяйся, Митя; ведь ты сам понимаешь, что говоришь чушь… Бог остался в сознании тёмных людей. Бог – это пережиток.

Это верно. Митька знал, что несёт чепуху. Лешего и водяного он ещё побаивался и к вечеру немного верил в их существование, но в бога он не верил. Однако, сорвавшись с узды, уже не мог остановиться.

– Пережиток, говорите, а вот землю сотворил, – сказал Митька. – И день сотворил и ночь… И тундру! Я сам читал про это.

В классе засмеялись ещё громче, захлопали крышками парт, застучали ногами.

– Лесник-то наш в бога верит!

– Перекрестись, Лесник!

– Аминь, Лесник!

Митька стоял, упрямо нагнув голову, и заталкивал промокашку в чернильницу. Он видел смеющиеся лица ребят, Веру Павловну, которая старалась придать своему лицу серьёзное выражение, но из этого ничего не получалось. Видел светлые изумлённые Стёпкины глаза. Он один не смеялся и ничего не говорил. И Митьке вдруг захотелось удрать из класса. Удрать, куда глаза глядят…

– Садись, – сказала Вера Павловна. – Не понимаю, что с тобой. Кто же всё-таки расскажет про лесотундру?..

На перемене ребята окружили Митьку и стали его дразнить. Особенно усердствовал Петька-Огурец.

– Митька-Богомол! Митька-Богомол! – как заведённый, тараторил он, приплясывая вокруг Лесника.

– Заткнись! – посоветовал Митька.

Но Огурец ещё больше стал кривляться. Он разевал свой широкий рот, тряс вытянутой головой, на которой росли жёсткие коричневые волосы.

– Умора! – голосил он. – Бог тундру создал… Ой, держите меня-я!

Митька развернулся и треснул Огурца по громадному оттопыренному уху. Ухо сначала побелело, как снег, потом стало наливаться кровью.

– Ты чего это, Богомол? – всхлипнул Петька. – Гляди, как врежу.

Митька, не дав ему договорить, влепил ещё одну затрещину. Огурец заморгал, слёзы горошинами покатились из глаз, губы задрожали и разъехались к ушам.

– Погоди-и, – на весь класс заголосил он. – Тебе сейчас бу-удее-ет…

Повернулся и побежал в учительскую.

Следующий урок был история. Этот предмет вёл директор школы – Сан Саныч. Митька с удовлетворением посматривал на красное ухо Огурца, но в сердце притаилась тревога. И точно, Сан Саныч сказал:

– Какая сегодня тебя муха укусила?

– Пускай не дразнится… – буркнул Митька.

– А зачем кулаки в ход пускаешь?

– Ябеда он – вот кто!

Сан Саныч нахмурился.

– Дерзок ты, однако, – сказал он. – Две двойки по географии. Драка. После уроков зайдёшь ко мне.

– Будешь знать, как драться, Богомол! – тихонько злорадствовал за спиной Огурец. – Сан Саныч тебе пропишет…

– Огурец – подлец! – негромко сказал Стёпка и глухо бухнул кулаком в Петькину спину. Петька икнул и сразу прикусил язык. На Тритона-Харитона он ябедничать не решился.

Прошло два дня. Митька обозлился на ребят и ни с кем не разговаривал. Стёпка звал в футбол играть. Митька отказывался. И Тритон-Харитон перестал звать. А погонять мяч по зелёному лугу хотелось…

Заканчивался последний урок. Сан Саныч рассказывал об искусственных спутниках и разных планетах. Митька беспокойно вертелся за партой, поглядывал на дверь. Что-то долго нет звонка. Как только урок кончится, нужно быстрее улизнуть. Главное – проскочить мимо Сан Саныча…

В коридоре чуть слышно звякнуло. Это сторожиха тётя Матрёна взяла с табуретки звонок. Сан Саныч взглянул на часы и захлопнул журнал. Митька, избегая его взгляда, нагнул голову к самой парте.

– Ты передал матери? – спросил директор.

Митька кивнул.

– Почему она не пришла?

– Кто её знает… Дела.

После драки с Огурцом директор велел Митьке сказать матери, чтобы она пришла в школу. Митька матери ничего не говорил, всё тянул, надеясь, что Сан Саныч забудет.