Ульф Старк - Петтер и поросята-бунтари

— Маловата яма-то, чудище не поместится, — сказал Стаффан.

— Ничего, потом сделаем поглубже, — сказал Бродяга.

Бродяга с Оскаром отправились вверх по берегу горной речки, а мы со Стаффаном спустили на воду плот. Плот этот мы нашли на берегу в камышах. Плот был сколочен кое-как — несколько трухлявых брёвен и две-три жердины поперёк. Вода свободно проходила между пазами и заливала наши босые ноги. Мы оттолкнулись шестом и выбрались через заросли камышей, кувшинок и водорослей на открытую воду. Над нами летала стрекоза, красно-зелёно-голубая на солнце. На плоту лежали наши удочки, банка с червями и подводный бинокль.

Мы прихватили с собой обломки досок, чтобы грести. Когда мы отплыли подальше, я приставил к глазам бинокль и посмотрел в него на берег. Лотта ползала на четвереньках и собирала камешки. А Ева стояла у костра и раздевалась, захотела, видно, искупаться. Я видел её сквозь дым костра, как сквозь туман — будто лесная фея…

Мы бросили грести, и плот наш тихонько поплыл сам по себе. Мы опустили бинокль широким концом в воду и заглянули в подводные глубины. Зелёный подводный мир, пронизанный бледно-зелёными лучами света. Царство молчания! Стайка колюшки застыла в неподвижности, и вдруг — раз! — метнулась в сторону. Серо-голубой полосатый окунь не торопясь проплыл мимо ржавой консервной банки — а вдруг это щука? В бинокль она казалась просто громадиной.

— А вдруг мы увидим чудище! — сказал Стаффан. — Представляешь?

Я представил, как оно вынырнуло бы на поверхность, отряхнулось от тины и одним ударом хвоста взметнуло бы целый фонтан всяких там ракушек, водорослей и перепуганных рыбёшек. Оно запросто разнесло бы наш плот в щепки. Для него эти брёвна — всё равно что для нас зубочистки.

А вдруг оно попалось бы на наши крючки? Оно с такой скоростью поволокло бы нас за собой, что только пена бы шипела. Высунуло бы из воды ноздри и выбросило такой фонтан, что нас захлестнуло бы и смыло с плота.

Но мы так и не увидали легендарного Чудища Скалистого озера, и нам не удалось поймать его на удочку. Оно, наверное, забилось в какую-нибудь подводную пещеру. Зато мы поймали целых четыре окуня. Когда мы вернулись со своим уловом, Оскар с Бродягой уже сидели у костра. Бродяга чистил гольцов и форелей, которых они поймали. Солнце уже садилось. Бродяга сказал, что чудище может и подождать, надо сначала подзаправиться.

Лотта разбирала свои камешки. Она взяла один камешек и стала его рассматривать. Это был гладкий чёрный камешек, отшлифованный до блеска временем и водой. Он был похож на чёрную каплю, на застывшую слезинку.

После ужина Бродяга взял свою гитару и спел нам.

Бродяга кончил петь, а мы ещё долго сидели и молчали.

…Вот после этого Бродяга и поймал чудище.

То есть чуть было не поймал.

То есть так ему показалось.

Был уже вечер. Оскар развёл огромный костёр, языки его взвивались к небу и швыряли пригоршнями искры. Мы поставили палатку и приготовили всё на ночь. Лотта разбирала свою коллекцию камней. Последний-из-Могикан грел у костра свои аппетитные окорока. Ева принесла с озера воды, чтобы помыть посуду. Стаффан перелистывал книгу «Воспитание и дрессировка собаки», пытаясь отыскать что-нибудь новенькое, что можно было бы применить к воспитанию Последнего-из-Могикан.

Бродяга отправился к озеру — авось ещё чего поймается, а может, просто посидеть отдохнуть, глядя на поплавок.

Но очень скоро борода его опустилась на грудь, шляпа сползла на глаза, и с берега послышался храп. Не какой-нибудь там мирный храп, не какое-нибудь деликатное, боязливое похрапывание. Нет, это был мощный, многоголосый, оглушительный храп. Это звучало примерно так, как если б в воздух взлетела вдруг целая стая крякающих, гогочущих и орущих уток, гусей, сорок и лебедей с парочкой летающих лошадей впридачу.

И вот, значит, пока Бродяга храпел, на крючок ему попалось чудище.

Удилище изогнулось дугой, леска натянулась до предела. Вода бурлила и пенилась, будто где-то в глубине заработал пароходный винт. Что-то плескалось и брызгалось. Бродяга моментально вскочил. В воде можно было различить очертания диковинного зверя: горбатая спина и то ли рога, то ли уши.

— Вот чёрт, это что ж за зверь такой? — воскликнул Бродяга. — Ей-богу, братцы, то самое чудище!

— Давай отпускай леску, а то оборвёт, — сказал Стаффан.

— Надо его поводить подольше, — сказал я.

— А что отпускать-то, леска вся, — сказал Бродяга.

— Иди за ним! — заорал Стаффан.