Самуил Полетаев - Лёнька едет в Джаркуль

— Ес, ес, — кивнул сосед и помог ему перебраться.

Надо сказать, что в первые минуты после посадки Эдик был настолько поглощен мыслью о том, чтобы его не разоблачили и не выставили вон, что он совершенно не заметил, как самолет поднялся с аэродрома и набрал высоту. Эти очень важные моменты в жизни каждого начинающего авиапассажира проскочили мимо его внимания. И вот теперь он решил наверстать упущенное. Внизу, совсем крохотные, расстилались сады, виноградники, пруды и арыки, а рядом, рукой подать, невесомые, покачивались сияющие на солнце облака. Страшно подумать, до чего же земля далеко внизу, и удивительно, что самолет не падает и они спокойно летят на такой высоте, не боясь за свою жизнь. Впрочем, это не совсем правда, что Эдик не боялся, — он поглядывал на вьющиеся змейками речки, на тонкие, как паутинка, шоссейные дороги, и сердце замирало от страха. Он знал, что ничего не случится, но все же невольно представлял, как падает с высоты — летит к земле, кувыркаясь, раскинув руки и ноги. И поэтому земля казалась ему чужой и неласковой, но зато близкими, родными были сейчас все, кто находился в самолете, — пассажиры, стюардессы и летчики, сидевшие в кабине и спокойно управлявшие самолетом.

Эдик засмотрелся на крыло — оно покачивалось и сверкало на солнце. Навстречу плыло облачко. То ли самолет поднялся, то ли облачко опустилось вниз, но оно поплыло под самолет, и Эдик увидел на нем скользящую тень и понял, что это от самолета. Он был так потрясен своим открытием, что не смог удержаться, повернулся к соседу и стал показывать в окошко, но облачко осталось далеко позади. Навстречу летели новые облака, похожие на диковинных птиц и рыб.

От долгого сидения на одном месте Эдик устал. Он осторожно пробрался в проход и стал прогуливаться по ковровой дорожке. Пассажиры дремали, разговаривали, читали журналы или просто так сидели, глядя перед собой. Из служебного помещения вышла стюардесса Таня — как она себя назвала, — объявила высоту, температуру воздуха, а потом повторила то же самое на английском языке. Эдик стоял перед ней, смотрел ей в рот и следил за тем, как она произносит английские слова. Теперь, когда он знал, о чем она скажет, он легко понимал английские слова, которые за лето, казалось, совсем уже забыл. Он, наверно, чем-то понравился Тане, потому что она погладила его по голове, и он, ободренный, увязался за нею в буфет. Там другая стюардесса раскладывала на подносе тарелочки с рисом и сосисками, а в чашки разливала бульон.

— Симпатичный мальчишка, — сказала Таня.

— Наверно, проголодался. Ишь как жадно смотрит. Можешь разносить…

Эдик бросился к своему месту, разбудил соседа и кивнул на Таню, которая вышла с подносом, уставленным едой. Сосед оживился, вытащил из чехла на спинке переднего сиденья гладкую дощечку и приладил ее на подлокотниках. Эдик соорудил такой же столик и с нетерпением стал смотреть на пассажиров впереди, которые уже приступили к еде. Наконец очередь дошла и до Эдика. Он вытащил из бульона крутое яйцо, бульон выпил сразу, отдельно съел яйцо и только потом съел хлеб. Сосиски с рисом он ел, запивая компотом.

Когда убрали подносы, он решил заняться иностранным языком. Сосед его все равно зря терял время, а у него можно было кое-чему поучиться. И, кстати, выяснить, кто же он — японец, малаец или индонезиец. Эдик повернулся к соседу, но тот уже похрапывал. Может, разбудить? Эдик как бы невзначай задел его, чтобы определить, крепко ли он спит. У соседа на миг блеснули в щелках черные глаза, но тут же снова закрылись. Совсем, бедняга, расклеился. Пускай уж тогда спит, а Эдик пока подышит свежим воздухом — после обеда это полезно. Он нажал на кнопку вентилятора, однако вместо свежего воздуха появилась Таня.

— Что вам угодно? — спросила она на английском языке, обратившись к толстяку, который только что проснулся.

Толстяк пожал плечами и удивился, потому что он не собирался ее вызывать, и тогда то же самое на английском языке она спросила Эдика, и, хотя Эдик понял, о чем его спросили, но все же ответить ей по-английски не решился и сказал на вполне правильном русском языке:

— Можно еще конфет?

— О, пожалуйста! — удивилась Таня и принесла на подносе конфеты, и на этот раз Эдик, не стесняясь, взял полную горсть и засунул в рот сразу три конфеты — две за обе щеки, а третью под язык. Таня не уходила, смотрела на него и улыбалась. Эдик предложил конфету соседу, но тот отказался. Таня все не уходила и странно смотрела на Эдика. Она уже перестала улыбаться. Пассажиры оглядывались на них. И тогда Эдику показалось невежливым, что он просто так сидит, как чурбан, ни о чем не говорит. Быстро, одну за другой, он проглотил все три конфеты и спросил: