Самуил Полетаев - Антон и Зяблик

Павлик был круглый, ушастый, очень упрямый и в руки никому не давался. Даже мать порою не знала с ним сладу, и только Юлька, десятилетняя девчонка, жившая по соседству, умела к нему подойти.

- Вот погоди, Юльке скажу, - грозилась, бывало, мать. И - удивительное дело - мальчик моментально утихал.

Не то чтобы девочка была с ним очень ласкова или выдумывала необыкновенные затеи, а просто, наверно, глаз у нее был такой: посмотрит, так сразу почему-то хочется сделать все, о чем ни попросит.

Когда Павлику было пять лет, его прозвали «Юлькин жених». Дразнилка не обижала, он еще больше привязался к девочке. Вместе пропадали они на речке, вместе ходили по грибы, но к старым немецким окопам, где росла густая малина, Юлька старалась ходить без него.

- На мине подорвешься! - кричала она. - Помнишь, бычок убился?

- А как же ты? - пугался Павлик и тайком, прячась по кустам, следовал за ней, пока случайно не попадался ей на глаза.

Юлька колотила его, Павлик даже плакал, но все же дальше шли они вместе. Теперь он уже не боялся, что Юлька подорвется на мине. Ему казалось, что если это и могло произойти, то лишь тогда, когда она уходила в лес без него.

Ростом Юлька не вышла, чуть повыше Павлика, и со стороны казалось - приятели как приятели, а чужие принимали их за брата и сестру. Павлик рос в семье один, он часто мечтал о сестре, которую представлял такой же, как Юлька.

Юлька научила его читать первые буквы. Отец привозил иногда из города книжку. Павлик брал ее и тут же бежал к своей приятельнице.

- Во какую батя книжку купил! Почитай!..

Хотя книжки были для самых маленьких, но Юльке и самой было очень интересно - она читала и перечитывала их, а потом пересказывала Павлику своими словами. Это было еще интереснее, потому что девочка так увлекалась, что не замечала, как придумывала новые подробности, которых не было в книжке.

- А теперь давай буквы учить, - говорила она, - Я буду учительница, а ты ученик.

- Давай, - соглашался Павлик и впивался глазами в Юлькин палец, который медленно, с остановками полз по строчкам.

- Это вот какая буква?

- «П».

- А это?

- «А».

И он выискивал буквы, пока из них удивительным образом не возникало слово «Павлик». Вторым же словом, которое он научился складывать, было «Юля». Так они прошли всю азбуку еще задолго до того, как мальчик пошел в школу.

Павлик часто проводил у соседей целые дни. Вместе с Юлькой они кормили поросенка, бегали на огород и прятались на сеновале. Юлька была худенькая, быстроглазая и смелая, как мальчишка. В сено она прыгала прямо головой. А когда, набегавшись, Юлька садилась за уроки, Павлик брал какую-нибудь книжку и делал вид, что тоже учит уроки.

- Павлика домой не допросишься, - жаловалась мать. - Присушила парня.

Дружба у них была крепкая и, казалось, на всю жизнь.

Но вдруг Юлька уехала. Уехала далеко и надолго.

Павлик еще никогда ни о ком не горевал, и это была первая разлука в его маленькой жизни. Он никак не мог понять, почему же Юлька не взяла его с собой, а вот так покинула его, легко и не спросясь. Погрустил он, погоревал да и забыл про Юльку. Так в жизни бывает: сперва тяжело, а потом проходит.

Шли годы. Из круглого, ушастого малыша Павлик превратился в худого, сильного мальчишку, на лице и руках выступили веснушки, глаза стали озорные и опасные - в деревне среди ребят он слыл отчаянным драчуном.

Нежданно-негаданно вернулась в деревню Юлька. Первой сообщила об этом Павлику мать.

- Пошел бы навестил, - сказала она. - Только сперва лицо умой.

Но Павлик не пошел - постеснялся. Зато вскоре пришла сама Юлька. Она была какая-то другая и незнакомая: в голубом платье с цветочками, в туфлях на высоком каблучке, светлая, тугая коса с мохнатым кончиком-метелочкой лежала между лопатками, и вся она, Юлька, стала какая-то ладная, плотная, глаза взрослые и смелые, только ростом, как и раньше, не очень поднялась - выше Павлика всего на полголовы.

Юлька долго и молчаливо разглядывала мальчика, а потом легко и весело рассмеялась:

- На улице ни за что бы не узнала. Ну, здравствуй!