Валентина Немова - Изъято при обыске. Полвека спустя.

Очутившись в рабочем кабинете Розы, я смотрела на этот снимок, повернувшись спиной к окну, возле которого стоял письменный стол. Смотрела долго, пытаясь понять, зачем она в своей комнате повесила портрет этого выдающегося, разносторонне одаренного, но официально не признанного деятеля искусств, настоящего мученика. Наверное для того, чтобы заставить думать тех, кто будет приходить к ней: и коллег-преподавателей, и ребят, с которыми она время от времени занималась как репетитор, что она, хозяйка этой квартиры, как и Высоцкий, прогрессивный, свободолюбивый человек. Не мне одной, скорее всего, рассказывала она о том, что и ей пришлось «пострадать за правду» — три года прожить в изгнании.

Думая так, не стала я озвучивать свои мысли. Мне было уже не 20 лет, чтобы затевать скандал в чужом доме, куда меня пригласили на торжество, устроенное по поводу примирения супругов, которые чуть было не разошлись.

К тому же, день свадьбы Розы и Владимира мы отмечали где-то в конце восьмидесятых или начале девяностых годов, когда я и представления не имела, чем втайне от меня и от других своих знакомых занимается моя задушевная подруга, и не догадывалась, что изображение этого человека, выставленное напоказ, помогает ей пускать пыль в глаза тем, кого она впускает в свою резиденцию. Это открылось мне, как уже было сказано, в 2009 году, когда я трудилась над своей седьмой книгой. Долго, очень долго водила она меня за нос и пудрила мне мозги, гордясь тем, что и она, видите ли, пострадала за правду. Согласна, это важно. Но еще важнее, как, будучи, наказанным за смелый поступок, человек поведет себя, отбыв наказание. Чем она занялась, обретя свободу, она никому не докладывала.

И все же мне удалось вывести ее на чистую воду. Жаль только, что не сделала я тогда должных выводов и не порвала с ней заблаговременно... за что едва не поплатилась жизнью. Не хочется плохо думать о людях, которых знаешь с детства, которым привык доверять. Так жаль терять друзей! И ты обманываешь себя до тех пор, пока люди эти двуличные не начнут чуть ли не в открытую вредить тебе.

Налюбовавшись на портрет Высоцкого, я повернулась к окну, отодвинула штору, чтобы посмотреть, не идет ли дождь. Надо было уже уходить, но Роза меня задержала. Пригладив перед зеркальной дверцей гардероба свои асфальтового цвета, очень густые и жесткие на вид волосы, Роза мне сказала:

— Посиди еще немного, у меня есть к тебе просьба.

Я отошла от окна, присела на стул, стоявший сбоку от письменного стола и приготовилась слушать. Она продолжила:

— Мы с Володей собираемся поехать к Ирине.

Ира — их дочь. Она моложе Дмитрия, но не намного. Окончив технический вуз, получила направление на работу в один из городов Сибири, уехала туда и там живет с тех пор. Вышла замуж за преуспевающего бизнесмена. Мне удалось его увидеть один раз. Он приезжал в Магнитогорск по своим делам и останавливался у родителей жены. Такой поворотливый, стремительный молодой мужчина. Но не удалось Иринке разбогатеть, благодаря его предприимчивости. Не прожив и года после рождения сына, которому он мечтал купить все, что только может пожелать пацан, отец скоропостижно скончался. От чего? Этого я не знаю. Роза мне это не сказала...

Сделав скорбное лицо, она продолжила жалобным тоном:

— Дочь наша теперь вдова.

— Я это знаю.

— И с маленьким ребенком на руках. Ей помогают родители покойного мужа. Но и мы не хотим остаться в стороне.

— Так и поезжайте к ней. Что вам мешает?

— А квартира? — возразила мне собеседница.

— А что квартира? Дима тоже поедет?

— Нет, он остается, но на него нельзя оставить квартиру.

— Почему?— удивилась я.

— Неважно почему! — рявкнула она. — Нельзя, и все.

— А я тут при чем?

— Прошу тебя, поживи здесь, пока нас не будет.

— И как долго?

— Месяц.

— Ничего себе, — забеспокоилась я. — У меня же дело было летом.

— Это не проблема, — решительно заявила Роза. — Днем будешь в своем саду копаться, а ночевать здесь.

— Ну как я буду в ваше отсутствие жить под одной крышей с Дмитрием, он ведь не мальчик, а мужчина?!

— А как живут в коммуналках? Ты в одной комнате, он в другой.

— Но там ведь комнаты запираются изнутри. А у ваших нет никаких запоров, — стояла я на своем.

— Да он не обидит тебя! — горячо воскликнула Роза. — Он добрый и воспитанный молодой человек. К тому же все умеет делать.

(— Да... — подумала я. — Мечтала иметь домработницу. Дочку, наверное, хотела в прислугу превратить, да она сбежала. Тогда за сына взялась. Он оказался покладистей).