Осип Осипов - Путь ученого

Николай Егорович очень любил работать летом в деревне. Большинство его основных трудов написано именно там.

Так текла обычная жизнь в Орехове.

Но доктор Гетье, к которому всегда обращался Николай Егорович, посоветовал ему хорошенько отдохнуть летом и не заниматься. Леночка все время старалась отвлекать отца от работы и часто уводила его гулять.

В это лето обитатели Орехова затеяли новые развлечения. Александр Александрович Микулин привез цилиндрическую печку и несколько больших бумажных шаров. В печку клали горящие уголья. Над цилиндром прикрепляли шар. Наполнившись нагретым воздухом, он взлетал высоко в небо. Вслед за первым посылали второй, третий — и все разноцветные. Обитатели Орехова чрезвычайно увлекались этим занятием, а в праздник собирались и крестьяне любоваться невиданным зрелищем.

Потом соорудили грандиозный змей: хвост сделали не мочальный, а из веревки, с навязанными на нее жгутами бумаги. Змей летал великолепно. Два человека с трудом удерживали его за бечевку.

Николай Егорович любил, как он выражался, «посылать к змею гонцов». Он делал из бумаги флюгера, как на детских ветряных мельницах, нанизывал их один за другим на веревку, и они взлетали, вертясь, к змею.

Дни проходили весело, но вместе с тем и тревожно. В это исключительно жаркое лето кругом свирепствовали лесные пожары. Николай Егорович всегда с беспокойством посматривал на деревянную крышу сарая, когда Шура возился там со своим двигателем. И действительно, как-то раз Шура начал нагревать раскаленными углями воду в баке, сделанном из консервной банки, и вдруг произошел взрыв. Банка лопнула и разлетелась на куски.

Шура не догадался сделать предохранитель. За это он поплатился ранкой на виске, куда попал осколок.

С помощью прибежавшего Прохора Гаврилыча Шура закидал рассыпавшиеся горящие угли землей. Сарай спасли, но в дальнейшем опыты с двигателями были строго запрещены.

Николай Егорович недаром опасался пожара. Вскоре после случая с Шуриным двигателем сгорела половина домов в Орехове.

В тот день было как-то особенно жарко и душно. Солнце висело раскаленным шаром и почти не светило сквозь густую завесу дыма от горевших где-то лесов. Все жители усадьбы после завтрака разбрелись в поисках прохлады и тени. Ушли в сосновый лес, растянули там гамак и тщетно пытались спастись от жары под горячими, пахнущими разогретой смолой соснами.

Вдруг в соседнем селе Глухове загудел колокол.

— Набат! — приподняв голову, вскричала Вера Егоровна. — Вот несчастье, в такую-то жару!

По дороге, которая виднелась сквозь сосны, уже бежали группами и в одиночку крестьяне из соседних деревень. Прогромыхала пожарная машина.

— Где горит? — громко крикнула Верочка.

— Орехово! — донеслось с дороги.

Не помня себя все бросились домой. Над деревьями парка виден был черный столб дыма, слышался неясный гул и треск. Сквозь этот шум раздавался голос Николая Егоровича:

— Составьте цепь! Составьте цепь!

Николай Егорович стоял по колено в тине пруда, черпал воду ведрами и подавал их громко голосившим женщинам и прибежавшим на помощь соседним крестьянам. Тушение было затруднено недостатком воды, но все же пожар удалось остановить на середине деревни. Николай Егорович и Александр Александрович помогли крестьянам лесом и деньгами, но прежде всего Николай Егорович позаботился приобрести пожарный насос и поставить сорокаведерный бак с водой.

Остаток лета прошел без приключений, и в начале августа начался разъезд. Первым покинул Орехово Николай Егорович.

Насколько радостно звучал колокольчик весной, настолько унылы были его отрывистые звуки в прохладной тишине осеннего утра.

— Скоро все разъедутся, — с грустью говорил Николай Егорович.

Он любил ясные, осенние дни, когда воздух особенно прозрачен, небо светло-голубое и с тихим шелестом падают на поблекшую траву желтые листья. Николай Егорович съездил еще раз на охоту, но нашел только одну отбившуюся от выводка тетерку-матку. Его охотничий пес Джек поднял, правда, еще двух молодых, но они взлетели так далеко в кустах, что стрелять по ним было невозможно. Зато Николай Егорович хорошо погулял и зимой с удовольствием вспоминал этот прозрачный осенний день.

Выехали из Орехова в туманное теплое утро. Николай Егорович обошел дом, запер все окна и входную дверь. По дороге на станцию он почему-то стал сумрачен, на тревожные вопросы Верочки и Лены только отмахнулся.