Кристина Гудоните - Дневник плохой девчонки

Правда, она, когда пишет, напрочь забывает про всякий там материнский долг и не обращает внимания на мои так называемые подростковые глупости. Обычно, пока она не закончит картину, мы не лезем друг другу на глаза и в доме все мирно. Что может быть лучше? Так что я вообще-то люблю, когда мама работает.

Мама и сегодня пишет, закрывшись в мастерской. И, судя по всему, ночевала дома… Хм… Странно…

Встала я около десяти, спустилась в кухню, сделала себе бутерброд. Кофейник был теплый — значит, мама уже позавтракала. В раковине мокла только одна чашка — значит, завтракала в одиночестве?..

Я спустилась в сад и, жуя на ходу бутерброд, двинулась к соседскому забору — машины Гвидаса во дворе не было. И вчера вечером я ее там тоже не видела. Неужели так домой и не возвращался? Тогда где же он? У меня привычно заныло под ложечкой, и я поняла, что мне снова надо сосредоточиться и все спокойно обдумать. Я устроилась под грушей и стала грызть ногти.

Куда запропастился Гвидас? Ясно, что дома его нет, и он там не ночевал. Но что это означает? Может, они поссорились? Поцапались, словно кошки? И он объявил маме, что между ними все кончено, оделся в свой лучший белый костюм, прихватил скрипку и отправился в город клеить барышень? Я по опыту знала, что мужчины частенько именно так и поступают.

Папа, например, всегда так делал, когда хотел вырваться из дома. В этом случае самое удобное — поссориться. Вернувшись, можно еще долго ходить обиженным, не разговаривать, а значит, и не объяснять, где был. И чего только жены не терпят ради так называемого покоя в доме! Никогда ни за одного из этих уродов замуж не выйду, никогда!

Что папа маме изменяет, знали все, кроме нее самой. Даже мои подружки об этом шептались — за что и получали от меня по башке… Не думаю, чтобы мама ничего не чувствовала, нет; скорее, просто не хотела про папины измены знать, притворялась, что ничего такого не происходит и все у нас в семье хорошо.

Один раз я видела, как Элеонора привезла моего надравшегося папашу домой после какой-то корпоративной пьянки. Остановила машину, вытащила его наружу, и они стали со страшной силой целоваться под самыми нашими окнами. Мы с мамой и бабушкой прекрасно все видели, но стояли, будто к полу приросли, и не знали, что делать. Наконец мама как-то странно усмехнулась, выскочила на улицу, начала что-то выкрикивать, с трудом оторвала папу от Элеоноры и притащила его домой. И что же? Поссорились они? Нет!!! На другой день жизнь вошла в прежнюю колею, словно ничего и не случилось! Мама как последняя дура приносила ему попить и пичкала аспирином!!! Вот что по-настоящему мерзко!

Никогда, клянусь, никогда ни одной секунды не стану терпеть, если увижу, что мой парень лижется с другой. В то же самое мгновение он для меня умрет! А если будет недостаточно мертвым, прихлопну как муху! Баста! Точка! Я-то ни за что не стану притворяться слепой и глухой идиоткой и бегать потом вокруг него с компрессами! Никогда!

Надо сказать, чувствовала я себя, сидя под грушей, довольно странно… Даже грызть ногти — и то не помогало. Еще вчера только о том и мечтала, чтобы они расстались, а теперь, когда это, похоже, случилось, мне было как-то не по себе. И немножко жалко маму… Я вернулась в дом и тихонько подкралась к двери ее мастерской. Там пели негры. Маме нравится работать под негритянский хор, она часто слушает госпел.

Когда я приоткрыла дверь, она оторвала взгляд от холста и улыбнулась:

— А, ты уже встала, лапуля?

Мамина улыбка показалась мне неестественной. Я поняла, что она сдерживается, стараясь не показать, как ей больно. Лицо бледное, глаза покраснели… Все ясно, подумала я. Он в самом деле ее бросил.

— Что ты так странно смотришь? Хочешь мне что-то сказать? Что-то случилось? — встревожилась мама.

Случилось, только не со мной, подумала я. Глядит на меня красными глазами и воображает, будто я не понимаю, что она сейчас чувствует.

— Как поживаешь? — спросила я.

Вопроса глупее задать было невозможно, но в ту минуту ничего больше в голову не пришло. Мама громко засмеялась, подошла ко мне, взлохматила волосы.

— Отлично поживаю! Лучше всех! — торжественно объявила она. — А ты?

Мама непонятно улыбалась, глядя мне прямо в глаза, и я, не выдержав, опустила голову. Я поняла, что она победила, что я ничего от нее не добьюсь. Ну и ладно. Посмотрим, что она будет делать, когда он в конце концов появится. Не станет же он до бесконечности шататься неизвестно где.