Натан Полянский - Если хочешь быть волшебником

— Он и твой был, мать.

— Конечно, и мой, и всем нам он друг, — не поняла Анфиса Петровна намека.

— Был один человек, который должен бы знать, да, говорят, и он погиб.

Анфиса Петровна ничем не проявила интереса к продолжению разговора, но, очевидно, Федор Иванович не мог не поделиться с нею:

— Встретился мне в ту ночь, когда я раненого друга — командира на спине принес, паренек один, он и завернул меня к тебе… А когда мы из твоей хаты тогда вышли, его не оказалось. Верно, он нашего Петра живого или мертвого унес.

— Что за паренек? — спросила Анфиса Петровна больше из участия к Федору Ивановичу, чем из интереса к истории, которую он рассказывал.

— То был наш связной. А для виду он людям на станции Дретунь воду развозил.

— Такого всегда разыскать можно — должность приметная.

— Можно то можно, да немцы вскоре после той ночи всех советских людей на станции казнили. Уж я искал…

— Плохо искали, — уверенно возразила Анфиса Петровна, — потому что всех не казнили. Многим я сама дорогу к партизанам показала, другие без моей помощи добирались. Не всех, говорю, немцы выловили, то слух неверный прошел.

— Если бы помогли мне, мать, получить нужную весть.

— Где теперь узнаешь про те дела далекие! — махнула Анфиса Петровна рукой. — Вот и мой сын сложил голову в этих местах, а где похоронен — не дозналась и уж перестала искать.

Федор Иванович вдруг сбросил с себя одеяло, опираясь о кровать и стул, сделал скачок и очутился перед Анфисой Петровной.

— Дядя Петя и есть твой сын!.. Четыре года стыжусь встречать тебя.

Анфиса Петровна покачнулась, но тут же овладела собой. Перед ней был доверенный ее попечению больной, и это теперь самое важное. Поддерживая рукой за талию, она осторожно усадила его на койку.

— Значит, не было вестей? — прошептал он разочарованно.

— Убит он — про то бумагу получила, — тихо, словно бы с испугом произнесла Анфиса Петровна. И поняв, что нет оснований сомневаться в достоверности этого сообщения, чтобы не бередить старые раны, она перевела разговор на другое: — А сам-то ты как выжил — не пойму.

— Меня на самолете в Москву отвезли, там отняли ногу… Потом еще с год лицо штопали… Несколько раз писал сюда запросы про тебя…

— В Смоленск я тогда выехала, к брату… А сам ты тоже имел партизанскую кличку? Или как?..

Федор Иванович лег, устало закрыл глаза, ничего не ответил.

Тогда Анфиса Петровна достала из тумбочки узелок, развязала и стала раскладывать по тарелкам его содержимое: печеные яблоки, пирожки с рисом, вареную курицу.

— Ты чего это? — приподнялся Федор Иванович на постели. — Кто прислал?

— Добрые люди, — ответила Анфиса Петровна, тщательно складывая салфетку, в которой все было завернуто.

— А как зовут-то людей? — требовал Федор Иванович.

— Николаем одного зовут, другого — Левой.

— Так, — обрадовался Федор Иванович, — а третьего, значит, Анфисой Петровной величают? Ну ладно, спасибо им передай. Славные мальчишки! Давно тебя с Николаем поздравить хотел…

— Просили они тебя поскорее поправляться, — перебила Анфиса Петровна, — а уж они будто стараются выполнить какой-то твой важный совет… Очень тебе это, значит, нужно, — полунасмешливо добавила она.

— Очень, — строго подтвердил он, отвергая ее насмешку, — и тебе это нужно, и всем нам, — чтобы дети хорошими людьми росли… Привела бы их разок, что ли?

Однажды Инна Васильевна выследила ребят, когда они поднимались на чердак. Они провели там все «свободное время» этого дня. Несомненно, на чердаке что-то делалось по слесарной части, потому что, вернувшись оттуда, ребята были очень оживлены, а на брюках у Левы появились свежие пятна.

Поздно ночью Инна Васильевна пустилась в путь, чтобы проверить свою догадку. Маленький коптящий фонарик «летучая мышь» слегка раскачивался у нее в руке. Тени впереди ее расступались, метались в тесном пространстве лестничной клетки, скользили вдоль серых стен и снова смыкались позади.

Инна Васильевна выбрала время, когда дети спят. Не хотелось, чтобы они знали, что их новое убежище раскрыто.

Она обошла весь чердак, но ничего не обнаружила. Лишь один отсек имел дверь, которая была плотно прикрыта да еще подперта громадным булыжником.

Инна Васильевна поняла, что находится у цели.

Переступив порог, она очутилась в душном помещении, густо насыщенном запахом бензина, резины, железа — знакомыми запахами гаража. Сделав два шага, она приподняла фонарь. Деревянный помост, заменявший стол, был завален болтами, инструментами, металлическими частями.