Эмиль Офин: Тёплый ключ

Ребята, убеждённые горячей Сашиной речью, дружно поднимают руки.

И Галя согласно кивает, отчего её соломенные косы разлетаются в стороны.

Она ревниво говорит Юре:

— Куда это ты исчезаешь каждое утро после завтрака? Вот уже целую неделю.

— Правда! — подхватывает толстяк Митя Смирнов. — Я сегодня весь лагерь обыскал, чтобы позвать его на редколлегию. Так и не нашёл!

— Отставить посторонние разговоры! — перебивает Саша. — У нас на повестке ещё важный вопрос. Есть предложение написать заметку о том, что пора наконец устроить хотя бы один настоящий поход. А то что это такое — пионеров везут на автобусе, а сзади тащится грузовик с термосами, поварихой, медсестрой! Кто мы, в конце концов, пионеры или инкубаторные цыплята? Давайте…

Сашины слова заглушил сигнал горна. Он прогремел над головами ребят из репродуктора, укреплённого на стволе старой ивы.

Потом раздался голос Владимира Павловича:

— Внимание, внимание! По сведениям бюро погоды, ожидается гроза. Поэтому запланированная на животноводческую ферму экскурсия отменяется. Вместо неё будет проведена беседа на тему «Закаляйся, как сталь». Никуда не расходиться, прибыть на беседу без опоздания.

— Ну вот! — горько усмехнулся Саша. — Я же говорил, что мы как инкубаторные.

Ребята подняли головы к небу. На горизонте лежали розовые облака, похожие на взбитые сливки, над головой звенели мошки, ярко светило солнце.

— Какая там гроза, — насмешливо сказала Лиза Бабкина. — Чудесная погода!

Беседу проводила докторша Алла Игнатьевна. Она рассказала про стафилококков, которые миллионами заводятся в порезах и ссадинах, и что их убивает салициловый спирт. Но самое лучшее — беречься от царапин, тогда никакая салицилка не понадобится. Вообще, по словам Аллы Игнатьевны, получалось, будто воздух чуть ли не до стратосферы кишит микробами и всякими там вирусами, и нужно всего остерегаться круглые сутки.

На толстяка Митю Смирнова это произвело такое сильное впечатление, что он после беседы очень долго мыл руки и даже хотел облить хлоркой килограмм сухого компота, который ему в воскресенье привезла мама. Хорошо, что его вовремя удержали. И никто, в общем, так и не понял, почему беседа называлась «Закаляйся, как сталь».

А Юру эта беседа неожиданно вдохновила. Сразу после отбоя он забрался в постель и принялся сочинять стихотворение:

Но дальше этих строчек дело не пошло. Юра вертелся, вертелся с боку на бок и сам не заметил, как уснул…

А проснулся он от страшного треска и грохота. Летний домик вздрагивал и трясся, его тонкие стенки скрипели, стёкла дребезжали.

Темень за окном разрывали вспышки молнии, деревья отчаянно бились на ветру и шумели.

Все ребята проснулись, повскакали с коек, кто-то даже захныкал. Юра тоже вскочил, прильнул к окну, потом набросил на плечи куртку и сунулся было к выходу, но не тут-то было: вода подступила к самому крыльцу; она казалась чёрной и, зловеще ворча, лезла на ступеньки.

«Ручей!.. — пронеслось в голове у Юры. — А как же младший отряд? Ведь их домик на самом берегу. И Галя с Лизой там…»

Юра повернул выключатель. Лампочка над крыльцом не загорелась. Репродуктор на стене тоже молчал.

Что же медлит старший вожатый? Надо немедленно подать горном сигнал общего сбора. По такому сигналу помощники вожатых обязаны вывести всех пионеров на центральную площадку лагеря, в столовую, это самое высокое место.

Юра рывком натянул куртку на голову и, не раздумывая, спрыгнул с крыльца…

В штабе лагеря тускло горели два фонаря «летучая мышь». Возле радиоустановки суетился Владимир Павлович — растерянно тыкал пальцами в какие-то кнопки, щёлкал выключателями. Вокруг него толпились взволнованные женщины: начальница лагеря, докторша Алла Игнатьевна и физрук, студентка Наташа.

— Да что вы там щёлкаете, Володя? — сердито спросила начальница. — Электричества-то нет.

— Сейчас… Сейчас я переключу установку на аварийные аккумуляторы…

— Не помогут ваши аккумуляторы! Иву свалило вместе с репродуктором!

Это крикнула с порога Лиза Бабкина, Она влетела в комнату босая, растрёпанная; с её мокрой чёлки текла вода.