Анастасия Перфильева - Далеко ли до Сайгатки?

— Да, покличь… Я вон её сколечко дожидаюсь. Она аккурат из той школы московской с Тайжинки придёт. А вы сами откуда будете?

— Сарапульские мы, — с готовностью отозвался паренёк. — Ты вот что: по какой дороге идти, я её встречу, Бурнаеву Варю? — спросил подумав.

Где-то радостно залаял Угрюм. Потом по свежему снегу зашелестели шаги, и от кустов бузины оторвались две тени.

Первой, прихрамывая, шла Варя. За ней, сунув руки в карманы, двигался Мамай в распахнутом пальто, в ушанке с торчащими ушами. Тесёмки их болтались по ветру.

— Гань, ты это? — крикнула Варя.

— Я. Чего так долго не шла?

— Чуть не заблудились вот с ним, с Мамаем… Снежищу-то! Спиря почему-то в школу так и не пришёл.

— Спиря с утречка на шурфы уехал, нету его всё.

Варя подковыляла к околице, ухватилась за слегу.

— Ой… А это кто там?

— К тебе это! — заторопилась Ганька. — Тебя спрашивает. С пристани.

Паренёк, не опуская сундучка, приблизился и сказал смущённо:

— Слышь ты, не признаёшь, никак?

Варя пристально и удивлённо всматривалась в него.

— Ко… Козёл! — вдруг радостно вскрикнула она. — Андрюша Козлов! Козлик!

— Он самый.

— Ой, Козлик, ты? Откуда?

— К тебе пришёл. Помнишь, тогда говорила: в случае чего, к нам в Сайгатку приезжай, разведчиков спросишь. Вот я и приехал. Братан мой на передовую ушёл, а я к вам. Может, работа какая при разведке найдётся или что. Один я теперь остался…

— Ой, Козлик!

Вернувшись вечером вместе с Ганиной сестрёнкой из военкомата, Маша Азарина остановилась у ограды своего дома. Она не замечала, что платок упал ей на плечи и снег, тая стекает с волос.

— Тётенька Марья Степанна, в избу айдате! — жалобно тянула Домка.

В глазах у Маши, не выливаясь, стыли слёзы.

Луна раздвинула тучи, скользнула по снегу, осветила натоптанные у калитки следы.

— Тётенька Марья Степанна…

Не дождавшись ответа, Домка толкнула калитку и проворно покатилась к избе. Вернулась она вместе с Ганей.

Маша всё так же смотрела на перекладину забора. Почувствовав, что Ганя осторожно трогает её, Маша повернулась, взяла обеими руками голову девочки и прижала к груди.

— Спирька… Спири всё нету… — дрожа сказала Ганя.

— Что говоришь?

— Спири с утра нету. Боязно чего-то… — прошептала Ганя. — С Верой Аркадьевной давеча уехали, и нету их!

Маша точно очнулась.

— Что говоришь? С утра уехали?

— Ага.

— А Борис Матвеевич?

— В Сарапул бумаги повезли, тоже не вернулись.

Маша, не вытирая слёз, провела рукой по лбу, по щеке.

— Что ж сразу мне не сказала? В избу пойдём.

На крыльцо соседнего, Спирькиного, дома выскочила в одном платье Варя. Крикнула что-то, увидев Машу, быстро перебежала свой двор, привстала на ограду.

— Маша, — спросила тревожно, — а с тобой что? Беда какая-то, да?

— Не со мной одной, — горько ответила девушка. Роняя с плеч платок, она оторвалась от ограды.

— Ехать надо, их искать, — сказала решительно. — Веру Аркадьевну со Спирей. Не стряслось ли чего, гляди, какая метель была! Они на Боярыне?

— На Боярыне.

— Ганя, духом лети на конный, за Пегим. Пусть запрягают в розвальни.

Ганя нырнула в калитку.

— Послушай, Маша. — Варя схватила её за руку. — И я с тобой тоже поеду.

— Ещё чего! Захворать хочешь?

— Нет, я оденусь тепло. Нельзя тебе сейчас одной, я же знаю. Хорошо?

— Мала учить, не выросла. Тулуп лучше Веры Аркадьевнин собери и шаль. Быстро.

— Сейчас!

Когда Маша с фонарём в руке застилала в запряжённые уже розвальни овчину, к воротам её дома снова подбежала Варя, одетая в шубу и тёплый платок. Она была не одна. За ней с ворохом одежды шли два совершенно незнакомых паренька: один повзрослее, в стёганке и кирзовых красноармейских сапогах, второй в пальто нараспашку и ушанке с торчащим ухом.

— Это ещё кого привела? — сурово спросила Маша.

— Мы вот с ним, — Варя показала пальцем на паренька в стёганке, — мы вот с ним, его зовут Андрей Козлов, с тобой вместе поедем. А он, — Варя показала на второго, в ушанке, — это Мамай. Женя Голиков. Пусть они с Ганей здесь дядю встречают. Я дяде про всё написала!..

— Это с чего же это вы со мной вместе поедете?

— Маша, мы же тебе поможем, если что, вот увидишь! Хорошо?

Маша внимательно оглядела обоих.

— После я тебе расскажу, откуда они взялись. Можно, Маша, да?

— Эх, полозья не смазаны, — сказала, отводя глаза, Маша. — Ну да за ночь авось не стает. Садитесь. Тулуп-то на себя накиньте, помощники!