Карл Векен - Аннемари и капитан

Несколько дней у нас вообще не было учителя. Фрейлейн Штайнхен, наверное, перевернулась бы в гробу, узнав, как мы одичали за это время. Потом появился Бутц. Он влетел в класс как ракета, а мы как раз играли в футбол. Он схватил первого попавшегося — а это был я! — и как следует отлупил. Таких побоев я больше не припомню.

— Я ничего не делал! — заревел я.

Он отпустил меня и зарычал:

— Вот видите, он ничего не делал, а как ему попало! Что же будет с тем, кто что-нибудь натворит!

Ну, это малость чересчур, решил я. Я показал ему язык и помчался домой. Когда я рассказал всё матери, она взяла меня за руку и пошла со мной в школу.

Мать широко распахнула дверь класса и устроила скандал учителю Бутцу. Он дрожал от страха и только за тем и следил, чтобы между ним и мамой оставался барьер — кафедра. Директор Гермес тоже пришёл тогда в класс, и учитель Бутц исчез навсегда.

Не понимаю, почему некоторые родители его защищали. Когда у них канарейка или там кролик и они поручат кому-нибудь о них заботиться, то небось не станут терпеть, чтобы их били. Но ведь мы, дети, тоже люди!

Тут-то я в первый раз и понял, какая у меня мама. Так, значит, когда она нас била, она и сама знала, что это плохо. С тех пор я часто ей помогал. Она даже удивлялась:

— Вот отца-то обрадую, когда из плена вернётся!

Потом она плакала и была со мной очень ласкова.

Ведь я самый младший. И ещё с тех пор мама всегда интересовалась школой. Теперь она даже в родительском комитете.

Настоящий учитель — это директор Гермес. Ганс Хольт неделю прогуливал школу, а потом это выплыло. Его мать влетела с палкой в класс — хотела отколотить Ганса. Но директор встал между ними и отнял у неё палку:

— В нашей школе детей не бьют!

Тогда ещё не был издан закон, запрещающий телесные наказания. Но Гермес сам его ввёл. Мы смотрели на него, как на чудо природы, и решили помочь Гансу Хольту.

Долгое время мы заходили за ним в школу и по очереди готовили с ним уроки. Дитер лучше всех умел ему всё объяснить. Дитер вообще, по-моему, должен стать учителем!

Директора Гермеса ребята слушались по первому слову. И он всегда принимал верные решения. Раз я пришёл к нему за мелом. И тут врывается какой-то парень. Один рукав его куртки оборван.

— У-у-у!

— Ты о чём плачешь?

— Петер Мюллер меня…

— Стоп! Начинай так: Я Петера Мюллера…

Тут возникла пауза. Мальчишка опять показывает на свой рукав:

— Петер Мюллер…

Но директор снова его перебил:

— Ты сперва расскажи, как это вышло.

— У-у-у, мой отец меня изобьёт за куртку…

— Ты так начинай: «Я Петера Мюллера…»

— Подумаешь, чуть-чуть кровь показалась… — всхлипнул мальчишка.

— У кого?

— У Петера Мюллера.

— Вот как? Где же?

— На голове.

— Чем же это ты его стукнул?

— Да просто этой… посудиной… миской в буфете…

— А на миске осталась вмятина?

— Нет.

— А на голове шишка? И даже кровь шла? Ну-ка пошли к этому парню. Наложим сперва ему пластырь.

Петеру Мюллеру прилепили пластырь. Потом меня послали звать девочку, у которой отец портной. Оба драчуна были тут же назначены дежурными. Вместе. Он всегда так делал. Конечно, куда проще отлупить или оставить после уроков. А он — нет, он вот так.

Какие же мы были тогда сорванцы!

Уже во втором классе такое вытворяли, что и сегодня людям в глаза глядеть стыдно. Жаль, должен признаться, что зачинщиком чаще всего бывал я. Вот только почему?

Мне никогда б не пришло в голову подговорить Дитера и Боксёра на это дело с лампочками, если бы я не слышал каждый вечер, что у нас в парадном кто-то опять вывернул лампочку.

Нам очень хотелось посмотреть фильм «Белеет парус одинокий», а денег не было.

— Где бы нам денег добыть? Хоть немного, — сказал Дитер.

— А мы лампочки продадим, — заявил я.

— Да ты что? У нас дома только одна! — возразил Боксёр.

— Нет, дома брать не годится, — поддержал его Дитер.

— А мы свистнем где-нибудь! У нас их любой купит. И вообще настоящий мальчишка должен уметь воровать, — сказал я. — Или, может, вы дрейфите?

— Дрейфим? Ты что, спятил? — сказал Дитер.

— Ну ладно, тогда, значит, стащим. Только вот где? — Я не имел об этом ни малейшего представления, но как Старый опытный вор предложил: — А давайте в трамвае!

Ну, разработали мы план — он и нас самих привёл в восторг. На последней остановке трамвая кто-нибудь из нас подойдёт к кондукторам — они там стоят у трамвайных вагонов — и спросит, не осталось ли у них такой книжечки — верхней части отрывных билетов. Это, мол, надо нам для игры. А другой в это время влезет в вагон и вывинтит лампочки, а третий возьмёт их у него — и скорей удирать!