Вильям Бюснах - Подкидыш

— В таком случае, вы, может быть, примете мое предложение?

— Какое?

— Взять меня в труппу!..

— Не откажусь!.. Прежде всего, свободен ли ты? Что делают твои родители? Чей ты сын?

На этот вопрос, напомнивший ему самое большое несчастье, какое только он испытал, Жильбер ответил почти грубо:

— Это вас не касается!.. Знайте только, что я вполне могу располагать собой!..

— Честное слово?

— Честное слово!..

— Ну, решено!..

И знаменитый Рокамур протянул руку своему новому артисту:

— Разумеется, мы не будем говорить о жалованье!.. Скорее это ты должен мне платить, потому что мне придется учить тебя нашему ремеслу… Но я великодушен и ничего не спрошу с тебя за это… Конечно, ты будешь иметь квартиру и стол. Ну, согласен?

— Хорошо!.. — сказал Жильбер, хлопая хозяина по руке.

— Кстати, — сказал Рокамур, входивший уже было в балаган, — как тебя звать?

— Жильбер!..

— Жильбер, а дальше?

— Просто Жильбер.

— Хорошо!.. Итак, господин Просто Жильбер, воспитанник Большого цирка Рокамура, вы можете войти в балаган и бесплатно похлопать вашим будущим товарищам.

Большой цирк Рокамура, как об этом можно было догадаться, судя по костюмам его артистов, состоял всего из семи человек.

Прежде всего, сам хозяин, знаменитый Рокамур; потом корнет-а-пистон [19] Корнет-а-пистон — медный духовой музыкальный инструмент в виде небольшой изогнутой трубы с тремя клапанами-пистонами. Здесь: человек, который играет на этом инструменте. и кларнет, Стишель и Сюип, два на редкость молчаливых фламандца. Они исполняли обязанности музыкантов, сапожников и портных. Далее, клоун Станислав — длинное, худое существо, с вечно смеющимся ртом и с охрипшим голосом. Эти трое не играли большой роли в цирке и состояли как бы на побегушках у двух главных лиц: синьора и синьоры Бернардини.

Надменная, брезгливая, злая, со смуглым лицом синьора, бывшая наездница цирка Франкони — так, по крайней мере, значилось на афише, — синьора Джулия Бернардини, в пышной юбочке и в корсаже с глубоким вырезом, занимала первое место в деле штопанья чулок, стирки белья и приготовления кушаний. В этих разнообразных трудах ей помогала девочка, большие голубые глаза которой так глубоко тронули Жильбера.

Паоло Бернардини был сыном честной привратницы с улицы Абесс на Монмартре, которая двадцать семь лет тому назад произвела на свет мальчика по имени Поль Бернар. Прежде чем начать свою балаганную карьеру, Поль счел полезным свое слишком вульгарное имя переделать на итальянский манер. В цирке Рокамура он занимал место наездника, гимнаста и укротителя зверей. Паоло и Джулия были к тому же компаньонами директора цирка.

Когда кончилось представление, Жильбер был представлен всей этой компании.

Оба музыканта лишь бросили на него равнодушный взгляд, а Джулия принялась рассматривать с сердитым видом. Станислав казался довольным. Что касается Паоло, то он сказал:

— У него есть нюх… Он явился перед обедом! Сначала будет есть, и только потом работать!..

И в самом деле, был час обеда. Позади цирка Рокамура, в огороженном пространстве, образованном балаганом и двумя повозками, на столе, устроенном из двух козел и широкой доски, Стишель и Сюип устанавливали простые приборы: толстые стаканы, оловянные вилки, щербатые тарелки. Синьора Бернардини поставила посередине блюдо с дымящимся рагу из баранины.

Все расселись. Все… за исключением маленькой наездницы, которую Жильбер напрасно искал глазами, пока Рокамур и другие артисты, казалось, не замечая ее отсутствия, протягивали свои тарелки «звезде» труппы.

Это равнодушие возмутило мальчика. Он уже собирался потребовать восстановления справедливости, когда клоун, сидевший с ним рядом, словно отгадал его тайные мысли и толкнул локтем под столом. Потом, с полным ртом и равнодушным видом спросил:

— А где же эта маленькая бездельница Джамилех?

Джулия зло рассмеялась и указала на одну из повозок:

— Там!

— Наказана? — решился спросить Жильбер.

— Да, на два часа…

— Что еще она наделала? — нахмурил густые брови Рокамур.

— Девчонка разбила тарелку. Я ударила ее. И вместо того, чтобы попросить у меня прощения, она имела дерзость сказать, что я не имею права драться!

— Ты, конечно, ударила ее вторично, — произнес Рокамур.

Джулия отрицательно покачала головой.

— До представления оставалось совсем немного времени, — объяснила она. — Она бы расплакалась, и у нее были бы красные глаза, а это могло бы произвести дурное впечатление на публику. Просто сегодня вечером она не получит ужина.