Роман Николаев - Алакет из рода Быка

— Я сын племени, — ответил тот, — которое приняло от хуннов не меньше страданий, чем люди земли Динлин! Твои сородичи сделали меня рабом. За что? Уж не за то ли, что, сражаясь с хуннами, я проливал кровь и за освобождение твоей земли?

Незнакомец подошел к Алакету и положил руку ему на плечо.

— Сейчас у нас с тобой одна судьба, юноша. Я бежал, чтобы мстить хуннам за бедствия своего народа… Бежал и ты… Зачем? Чтобы спасти себя от гнева сородичей. Волк не покинет логова, пока собаки не начнут травить его. Отец и братья не снаряжали тебя в путь, ибо тогда твое оружие и сбруя твоего коня были бы гораздо лучше и для поездки в эти края ты дождался бы похода войск Эллея… И еще скажу, ты не бежал бы в горы с молодой женщиной, если бы не любил ее, а она не последовала бы добром за тобой, если бы тебя не любила…

Алакет был поражен.

— Ты все обо мне знаешь! — протянул он руки к незнакомцу. — Уж не дух ли ты? Не послан ли владыкою неба, чтобы покарать меня и Мингюль за нашу любовь?

Незнакомец, печально улыбнувшись, покачал головой:

— Карать за любовь? Нет. Разве ты виноват, что хунны превратили это чувство в мою беду, что я двадцать лет не видел родного очага, людей моего рода… Ведь я сказал, что я такой же беглец, как и ты. И о тебе я знаю не все. Я не знаю, почему ты встретился мне по дороге в землю кыргызов, не знаю, что ты ищешь на юге…

— Род отвернулся от меня! — горячо воскликнул юноша. — Но там, на юге, я вместе с кыргызами буду сражаться против врагов нашей земли! Я был бы уже у кыргызских рубежей, если бы дух болезни не овладел моей Мингюль.

— Что сказал ты? Она больна? — воскликнул незнакомец, и в глазах его мелькнула тревога. — Опасно?

— Нет! Благодарение владыке неба, злой дух покинул ее, но она еще очень слаба.

— Так чего же мы ждем? — и незнакомец склонился над убитым оленем. Освежевав тушу, охотники быстро рассекли ее на куски и частями приторочили к седлам.

Ведя в поводу коней, они направились в сторону пещеры. Тревога и недоверие Алакета к случайному спутнику рассеялись, как утренний туман.

Издали потянуло легким запахом дыма.

— Я дальше не пойду, — сказал незнакомец. — Я должен спешить. Он отвязал оленье мясо от седла и бросил его на землю.

— Юноша, я возьму себе немного. Ты возьмешь остальное. Свежая сытная пища нужнее твоей Мингюль, чем мне.

— Постой, отец! — удержал его Алакет. — Ты первый друг, которого я встретил за время скитаний. Останься же моим гостем, хотя бы на один день!

— Хорошо, — незнакомец улыбнулся неожиданно добродушной улыбкой.

— Пожалуй, я останусь у тебя ненадолго. Ведь и я устал скитаться по лесам и ущельям, словно рысь, за которой по пятам идут охотники. И мне хочется посидеть у мирного очага с человеком, который смотрит мне прямо в лицо, и не ждать, что каждый миг мне могут вонзить в спину кинжал или захлестнуть шею арканом.

Мингюль в пещере готовила еду.

Над костром, на перекладине, укрепленной на двух деревянных рогатках, висел конский желудок. В нем варилась похлебка из диких кореньев, приправленная пахучими травами. Мингюль держала в руках два тонких прута с нанизанными на них кусочками оленьего мяса. Медленно поворачивая прутья над огнем, она внимательно следила, чтобы мясо поджарилось со всех сторон. Внезапно от входа в пещеру протянулась чья-то длинная тень.

Вздрогнув, Мингюль подняла глаза. На фоне синего неба и заснеженных ветвей возникла огромная фигура человека.

Сдавленно вскрикнув, Мингюль уронила прутья с мясом в костер. Бессознательно она отступила к дальней стене пещеры, ища копье отведенной назад рукой. Но в тот же миг рядом с неизвестным появился Алакет.

— Не бойся, Мингюль! Дух гор милостив к нам. Он соединил наш путь с дорогой друга.

Неуверенно улыбнувшись, Мингюль приблизилась к костру. Вскоре новые друзья сидели на шкурах один против другого. Так как теперь нужно было больше пищи, мясо только что убитого оленя жарили большими кусками прямо на углях.

К тому же Алакет даже здесь хотел сохранить верность обычаям рода Быка, славившегося гостеприимством. Когда мясо поджарилось, Алакет ловко поддел своим каменным ножом правую половину груди оленя и, глубоко поклонившись, подал незнакомцу.

По обычаю сородичей Алакета правую половину передней части животного подавали на пирах самому почтенному гостю.

— Мир тебе, сын мой! — растроганно обнял Алакета незнакомец. — Скажи мне, как твое имя!

— Меня зовут Алакетом. Но как называть тебя, отец?