Владимир Добряков - Шумный двор

— А кто печатал? — спросил Лешка.

— Угадайте!

И оттого, что черные глаза Саши смотрели весело и лукаво, ребята не знали, что и подумать.

Саша подождал минутку и просто сказал:

— Лена напечатала.

— Какая Лена?

— Ну, Лена, из двадцать шестой квартиры. Наша соседка.

Ребята даже не поверили. А Пенка, забыв недавнюю обиду, подумала: «Ой, как хорошо! Это, конечно, бабушка тогда не захотела пустить меня».

Написать на конвертах фамилии ребят и разнести анкеты по адресам поручили Васильку.

— Герке тоже писать? — спросил он.

— А почему бы и нет? — сказал Саша. — Разве не интересно узнать, что он посоветует? Может, такое придумает — только ахнем.

— И Лене писать?

— Конечно.

— Ладно, сегодня же разбросаю по почтовым ящикам…

Время приближалось к десяти. Петр Алексеевич, хотел увести Вадика и Толика в другую комнату, но тут Пенка сказала:

— У меня предложение.

— Знаю, — улыбнулся отец. — Кончать прения. Малышам пора спать.

— Папа! Всего одну минуту… Предлагаю сшить для всех пилотки. Голубые. Помнишь, Саша, как в Днепропетровске было? Вот такие. — Пенка исчезла за дверью и тотчас появилась снова, уже в голубой пилотке, лихо сдвинутой набок.

С правой стороны пилотки были нашиты пять переплетенных колец.

— Это в честь Олимпийских игр мы нашили такую эмблему, — сказала Пенка. — На, примеряй. — И она подала пилотку Лешке Пронину.

Лешка надел, сдвинул пилотку чуть не на самое ухо и подбоченился. Володька восхищенно причмокнул.

— Скульптура!

Все засмеялись и стали прощаться…

А через час недалеко от тополя со скворечником Саша и Лешка закопали дном кверху старое ведро, которое разыскали утром во дворе. В днище предварительно сделали прорезь.

Закончив работу, они посмотрели на черное, как сажа, небо. Звезд не было видно. В воздухе пахло сыростью. Не пошел бы дождь. Ну, ничего: ведро же пока пустое.

Поднявшись на третий этаж, Саша собрался открыть ключом дверь, но неожиданно увидел в дырочках почтового ящика соседей синий конверт. Значит, Василек уже побывал здесь.

Костя еще вечером понял: у дедушки какая-то неприятность. Он сразу подумал: наверно, узнал, что пропали деньги. Костя до того волновался, до того ему было стыдно, что не мог и глаз поднять на деда.

Весь вечер Костя просидел с книжкой на диване. Герман Ильич в другой комнате чинил радиоприемник. «Это он неспроста ушел к себе и не показывается», — с тревогой думал Костя.

Утром его опасения подтвердились.

В восемь часов Герман Ильич, как и накануне, прокрутил магнитофонную ленту с записью горна. А когда Костя возвратился с зарядки, дедушки дома уже не было.

Костя немного удивился, но не придал этому значения. Лишь за завтраком ему все стало ясно. Софья Викторовна, принеся из кухни кофейник, сказала:

— Дедушка не показывал, какой плащ вчера купил? Чудесный! Это я высмотрела в универмаге. А то тратит деньги на всякие магнитофоны, а о себе позаботиться не хочет.

У Кости потемнело в глазах. Значит, дедушка брал из коробки деньги?

— А он тебе… ничего не говорил?

Софья Викторовна удивилась.

— Не понимаю, о чем ты спрашиваешь?

— Да нет, ничего… — пробормотал Костя.

Вот оно случилось, чего он так боялся. Дедушка, безусловно, догадался, что деньги взял он, Костя. И не взял, а украл. Дедушка даже не сказал об этом маме, чтобы не расстраивать ее. А сам, наверно, переживает. Потому и ушел сейчас, чтобы не видеть внука и не расстраиваться еще больше. Потому и разговаривать вчера не хотел.

Костя ходил из угла в угол как потерянный. Что же делать? Окончательно запутался… Надо что-то одно выбирать. Продолжать и дальше помогать Марсу? Но ведь ради этого приходится каждый день врать, изворачиваться. Даже деньги украл… Нет, больше он не может… А если о приемнике Марса рассказать дедушке?.. Нет, ни в коем случае! Это же тайна, он присягу давал. И как можно рассказать, например, о том, что вчера они утащили породистого щенка овчарки. Да, утащили. Хоть это и для науки делается, но все же противно.

Что же делать?

«Все-таки дедушка мне дороже любых изобретений. И разве не могут без меня обойтись? Я давал деньги, помог в операции «Х-9». И хватит. За славой я не гонюсь. От Марса мне ничего не надо. А изобретателя из меня, наверно, не выйдет. Я, как и отец, хочу стать синоптиком, составлять прогнозы погоды, пускать в атмосферу шары с приборами…»

Решив так, Костя немного успокоился. Посмотрел в окно. Ребята уже собирались на работу. Он надел тюбетейку и вышел из квартиры. В почтовом ящике лежало письмо. Костя открыл ящик и испугался: «Косте Саенко (лично)»! Почему-то подумал, что это от Плутона. А когда прочитал анкету, то сразу повеселел.