Хорст Бастиан - Тайный Союз мстителей

— Мне еще на работу идти, — сказал Альберт. — Ты же знаешь, из-за Длинного.

— Куда?

— На мельницу.

— Когда?

— Сейчас. Я им сказал, в девять придем.

Друга подмигнул.

— По правде сказать, мне жрать охота.

— Ясно, что охота, — ответил Альберт. Было заметно, что настроение его резко улучшилось.

— А морква зачем тут рядом растет?

Тут же они, перепрыгнув через кювет, принялись дергать морковь. Вытерев морковь о траву, они запихнули ее себе за пазуху и всю дорогу до самой мельницы отплевывались и чавкали с превеликим наслаждением.

— Работать буду, пока с ног не свалюсь! — проговорил Альберт.

Друга кивнул:

— И я!

Обняв его за плечи, Альберт сказал:

— Увидишь, как Длинный обрадуется, когда мы ему что-нибудь хорошее принесем.

— Еще как обрадуется! — ответил Друга. — А я… — Он тут же прикусил язык и покраснел.

— Что — ты? — спросил Альберт, который терпеть не мог, когда кто-нибудь, начав говорить, не договаривал.

— Да так просто, — ответил Друга. — Может, и ерунда. Я хотел сказать, что я мог бы написать стихотворение, в котором мы оба пожелали бы ему, чтобы он поскорей выздоровел. — Он как-то неуверенно взглянул на Альберта и замолчал.

Однако Альберт не рассмеялся, и выражение лица его не было насмешливым.

— Вообще-то это мало чем поможет, но я понимаю — ты это по доброте своей, — заметил он после некоторого молчания. — Длинный — парень что надо, но в искусстве он ни бум-бум.

— Ладно, — согласился Друга.

Неожиданно Альберт заговорил быстро, с какою-то страстью, даже страхом, но в то же время и надеждой.

— Хотел бы я увидеть того, кто больше заботится о Длинном, чем мы.

Друга внимательно посмотрел на него. Он уже знал: Альберт очень тревожится, как бы кто-нибудь не опередил его в ухаживании за больным товарищем.

— Мы лучше их — и всё! — сказал Друга. — Пусть кто-нибудь попробует заработать столько денег, сколько мы уже заработали и еще заработаем.

И это была правда. Тайком они уже два раза навещали Длинного в больнице и отнесли ему конфеты, которые купили в коммерческом магазине в Бирнбауме. И даже цветы преподнесли ему, не забыли. Об этом подумал Друга. Деньги на все эти расходы они честно заработали.

По воскресеньям они бегали на станцию в Бирнбаум и разгружали вагоны с углем и удобрениями…

Вся мельница пела — столько в ней работало электрических машин. Мучная пыль плясала в воздухе. Неописуемая жара заставляла людей обливаться потом. Рабочие все чаще поглядывали на часы — смена кончалась.

Лысый человек, похожий на откормленного кабана, вылез из проволочной клетки, на которой висела дощечка с надписью: «Грузовой подъемник, перевозка людей строго запрещена». Обнаружив Другу и Альберта, лысый подошел к ним:

— Ну что, молодежь? Пришли муку малость подпортить? — И ухмыльнулся.

— А почему бы и нет? — рассмеявшись, ответил Альберт. — Главное, чтобы нам заплатили.

— А ты за словом в карман не лезешь. Ну что ж, это тоже неплохо. — И он долго гоготал.

— Мы насчет работы! — попытался перекричать его Альберт. — Говорят, в зерновом бункере люди нужны, и в ночную тоже.

— Кто это тебе говорил? — заинтересовался лысый человек. Он долго рассматривал ребят и наконец, пхнув Другу в грудь, сказал: — Работа-то есть, да не для школьников.

— Какие там еще школьники! — возмутился Альберт. — Мы из ремесленного.

Лысый снова заржал, закатывая при этом глаза.

— Ремесленники!.. Никогда я так не смеялся. Ремесленники! — И тут же с хитрецой добавил: — Раз назвались ремесленниками, так докажите.

— Что еще доказывать? — спросил Альберт, теряя терпение.

— Поставь! Дело чести для ремесленника.

— Бутылку пива, не больше. После получки. И только тебе одному, — согласился Альберт.

— Идет! — явно обрадовавшись, ответил лысый. — Вычту потом в конторе.

Все вместе они направились в мельничный двор к зерновому бункеру. Там лысый выдал им лопаты и велел подняться наверх по узенькой деревянной лесенке.

— Чего другие, то и вы делайте, как обезьяны, поняли? — Снова послышалось его ржание, и наконец-то ребята остались одни.

Наверху, под самой крышей, лежали горы зерна, и было невыносимо жарко, словно в печке. С потолка падал слабый свет, но лампочек уже невозможно было разглядеть — они тонули в клубах пыли. В этой пыли двигались какие-то тени. Что-то шуршало. Подойдя ближе, ребята разглядели рабочих, которые лопатами пересыпали зерно к воронке, через которую оно сыпалось вниз.