Дойвбер Левин - Улица Сапожников

— О-о! Сто-он! — кричали им с берега.

На берегу стояло несколько ребят — четыре мальчика, одна девочка. Старший круглощекий, длинноносый, с велосипедом, — совсем новая машина, спицы на колесах и руль сверкают так, что глава слепит. Одет в гимназическую форму. На пряжке лакированного пояса две буквы: «П.Г.». Ирмэ его знал: Моня Рашалл, сын Файвела Рашалла, льноторговца. Моня учился в соседнем городе, в Полянске, и в Ряды, к отцу, приезжал только на каникулы. Другого мальчика, поменьше, и девочку Ирмэ тоже знал: Шая и Мина Казаковы. Отец их — Хаим Казаков — поставлял лес на железную дорогу, которая строилась недалеко от Рядов. А вот остальные — два гимназиста, оба на одно лицо, братья, что ли? — этих Ирмэ не знал. Должно, из города, к Моне в гости.

— О-о! — кричал Моня петушиным баском. — Причаливай, босяки!

Ирмэ и бровью не повел.

— Погодят, — лениво сказал он. — Не горит.

— Причаливай, говорят! — кричал Моня.

— Ты бы, индюк, потише, — сказал Ирмэ. — А то еще, не дай бог, надорвешься.

— Вот ты как! — крикнул Моня. Он что-то сказал своим — и девочка, Мина Казакова, повернулась и пошла по дороге в местечко, а мальчики, все четверо, стали поспешно раздеваться.

Ирмэ увидал это и выдернул шест из воды.

— Никак, в драку лезут, — сказал он. — Ну-ну.

Он понатужился, крякнул и — трах — шест пополам. Одну половину он взял себе, другую, потоньше, дал Неаху.

— Ты по голове-то не бей, — сказал Ирмэ. — Ухлопать можно.

Мальчики на берегу разделись и кинулись в воду: Шая и одни из городских — постарше который — там же, где разделись, Моня и второй гимназист — несколько пониже, плоту наперерез. Плот течением несло к местечку.

— Ну, Неах, — сказал Ирмэ, — похоже — жарко будет. Стань-ка у того края.

— Есть у того края! — Неах стоял, широко расставив ноги, и размахивал дубинкой. — Угостим их, Ирмэ, а?

— По голове не бить, — напомнил Ирмэ. — Понял?

— Ладно. Знаю.

Подплыл Шая. На плот-то он не лез, — того и гляди, огреет Неах дубинкой, — что радости? Он плыл рядом, сопел, пыхтел и визжал тоненьким голосом:

— Погоди! Погоди-ка! Скажу моему папе, он тебе покажет.

— Эка штука — «папе»! — сказал Ирмэ. — Ты бы сам бы.

— Ирмэ, глянь-ка! — быстро сказал Неах.

Слева подплывали Моня и другой, городской. Эти-то были посмелей: подплыли — и ну карабкаться на плот. Скажи ты!

— Куда! — крикнул Ирмэ и ногой — хвать Моньку в бок, — куда ты, халява, прешься?

Моня скатился. А вот другой, городской, тот вцепился обеими руками, держит и не отпускает. Ни в какую. Вот ведь!

— Ну-ну, — уговаривал его Ирмэ. — Уйди. Уйди ты пожалуйста. — И вдруг, совсем рядом, увидал Неаха. Неах поднял дубинку, замахнулся, размахнулся…

— Стой! — крикнул Ирмэ. — Стой, говорят!

Поздно. Палка просвистела в воздухе и — бац городского по голове, по самой по макушке. Мальчик тихонько всхлипнул и разжал руки.

— Тьфу ты! — Ирмэ сердито плюнул. — Сказано же тебе было: по голове не бить!

Неах стоял бледный, с перекошенным ртом.

— Убью! — прохрипел он. — Чего лезет?

Ирмэ, упершись руками в коленки, молча смотрел на воду: выплывет или не выплывет? Мальчик выплыл. Ирмэ повеселел.

— Так, — сказал он. — А теперь крой отсюда. Крой до хаты, ну!

Мальчик-то оказался послушный, поплыл к берегу. И не то что он, — и Шая и Моня, все поплыли к берегу. Выбрались на берег и стали о чем-то тихо шептаться. Пошептались, пошептались, потом оделись и пошли вдоль но берегу к мосту.

— Что-то надумали, — сказал Ирмэ. — Ну, ладно. Поглядим. Посмотрим.

Он растянулся на плоту животом вверх и с виду казалось: развалился парень на солнце и чихать ему на все и вся. Однако Ирмэ не спускал с берега глаз.

— А все Монька, — тихо сказал он. — Измордую я когда индюка этого. Ой, дам!

Плот течением несло к мосту. Мимо проходили знакомые места: поля, луга, огороды. Какая-то птица с криком носилась над рекой. Какой-то мужик, — голова на пне, ноги в воде — храпел так, что за версту слышно было. У кузниц ухали пловцы — «ух, ты!» — гулко и четко, будто рядом. И было жарко.

— Покупаться бы, — сказал Неах. Он весь размяк — сидел ленивый и вялый, как сонная муха.

— Погоди-ка, — сказал Ирмэ, — погоди-ка, Неах, купаться. Вроде рано бы.

Верно, эти, на берегу, что-то там такое надумали: они вдруг свернули и тропинкой побежали — куда-то наискось, к «могилкам» будто. Что-то надумали, бродяги! А что?

— За подмогой, что ли? — сказал Неах.

Ирмэ подумал.

— Нет, — сказал он, подумав, — не то. Не то, Неах. Ну ладно. Подождем.