Чарльз Диккенс - Истории для детей

Так пролетело полгода. Однажды Дэвид ездил домой на несколько дней, но не нашёл там изменений к лучшему. Мэрдстоны продолжали быть тверды и жестоки. Мать была добра, но всё так же тиха, она болела и казалась теперь совсем прозрачной. Только Пеготти оставалась всё той же душевной Пеготти.

Через два месяца после возвращения в школу Дэвид получил письмо о том, что его мать умерла. Страшный крик вырвался из груди маленького Дэвида Копперфилда, когда он получил это ужасное известие. Как страшно стало ему, как жалел он свою бедную мать! Он остался один-одинёшенек на белом свете. Дэвид рыдал несколько часов подряд, и даже суровые наставники школы на время оставили его в покое и позволили находиться на площадке для игр в то время, как все ученики сидели за партами на уроках. На следующий день он должен был отправиться домой. Школу он покинул под вечер, не подозревая тогда, что покидает её навсегда.

Дома его встретила залитая слезами Пеготти и невозмутимые мистер и миссис Мэрдстон. Клару похоронили, и со дня похорон в доме воцарилась мёртвая тишина, жители дома почти не разговаривали друг с другом. Казалось, что о Дэвиде вообще забыли, а он был только рад этому, если в его положении вообще можно было чему-то радоваться. Брат и сестра морщились каждый раз, когда встречали его. Как-то Дэвид спросил у них, не пора ли ему вернуться в школу, но они ответили, что у них нет больше денег на его учебу. Будущее его стало совсем расплывчато, было совершенно непонятно, чего ждать от жизни дальше. Судьба же, в последнее время преподносившая мальчику только неприятные сюрпризы, и сейчас осталась верна себе.

Мистер и миссис Мэрдстон так пеклись о будущем маленького Дэвида, что решили устроить его на работу в Лондон. Возможно, вы подумаете, что они подыскали ему работу, которая соответствовала его образованию и знаниям (которых было у него не так мало!). Вовсе нет. Они устроили его мойщиком бутылок в компанию по производству вина, которой управлял один их знакомый.

Кроме нашего Дэвида мойщиками работали ещё три мальчика, его рабочее место находилось в углу склада, в темноте. Велико же было его разочарование, когда он понял, насколько далеко он сейчас находится от всего того, что окружало его раньше: от отцовских книг, от школы, от Пеготти. Вокруг него теперь находились совершенно другие люди. Вместо образованных школьных приятелей он видел вокруг работяг и бедняков, многие из которых, конечно, были куда более добрыми людьми, чем мистер и миссис Мэрдстон, но это служило слабым утешением для маленького Дэвида. Больше всего на свете он боялся, как бы сюда не заглянул кто-то из его прошлой жизни. Он бы тогда от стыда провалился под землю.

Был и ещё один страх, преследовавший его, пока, обливаясь слезами, он мыл бесконечные винные бутылки. Он страшился потерять всё то, чему научился раньше. Ведь когда-то он мечтал стать образованным человеком, достичь больших высот на поприще изучения наук, а теперь находился здесь, в этом унизительном месте, и чувствовал, как с каждым днём из его памяти стираются знания, полученные дома и в школе.

Нет-нет! Не подумайте, что Дэвид кичился своим происхождением или образованием! Он мыл бесконечные бутылки наравне со всеми, был приветлив и дружелюбен с мальчиками, своими соратниками в этом нелёгком деле. Страдания Дэвида были тайной, которую знал он один. Никому и никогда он не рассказывал, как и почему оказался мойщиком бутылок. Но его манера говорить и вежливость всё же немного выдавали его, и многие называли его не иначе как «юный джентльмен». Дэвиду также достало ума не завести дружбы и не разговаривать с оборванцами, которые бегали по улицам, шныряя по карманам прохожих. Он жил в бедной, но очень приличной семье и был исключительно добропорядочен. Но такое существование тяготило его, и однажды он решился бежать.

Куда же мог бежать маленький Дэвид, у которого не осталось никаких родственников, кроме Мэрдстонов? Пеготти была бы рада приютить мальчика, но она жила слишком близко от его официальных попечителей и не могла стать надежным защитником.

Но ведь жил на свете ещё один человек… Бабушка! Та самая, что ушла из дома, узнав, что у Клары родился мальчик, а не девочка.

Именно сейчас, когда жизнь его была так странно и неумолимо разрушена, Дэвид вдруг вспомнил, что мать рассказывала ему о бабушке, которая живёт не так чтобы очень далеко, но почему-то никогда их не навещает. Несколько недель мальчик засыпал и просыпался с этой мыслью, мечтая о том, как он найдёт бабушку, расскажет ей о своих злоключениях, а она, конечно же, укроет его от гнева Мэрдстонов и других жизненных тягот. Дэвид совершенно не представлял себе, как её искать, и решил написать письмо своей любимой Пеготти. В этом письме он аккуратно, чтобы Пеготти ничего не заподозрила и не стала бояться за него, спросил, не помнит ли она, где живет его родная бабушка. Пеготти и правда знала это, хотя и не так точно, как хотел бы этого Дэвид. «Где-то около Дувра, — писала она в своём ответном письме, — но точно я не помню. То ли в Сандгете, то ли в Фолкстоуне». Но Дэвиду и этого было достаточно. Скопив немного денег и разузнав, куда примерно ему нужно идти, как-то раз после окончания рабочего дня он не пошёл домой, а направился прямиком к выходу из города.