Сергей Григорьев - Александр Суворов

Между тем, спохватясь, австрийцы, под влиянием Англии, стали искать примирения с Россией. Для этого им надлежало примириться прежде всего с Суворовым. Венские политики пустили в ход все доступные им средства. Австрийцы окружили всяческими заботами суворовские войска: русских солдат в Иланце одели, обули и кормили так, что лучшего и желать нельзя было. Австрийцы надеялись «смягчить» Суворова… Франц I пожаловал ему высший орден Австрийской империи – орден Марии Терезии Большого Креста [205]. Австрийский главнокомандующий эрцгерцог Карл, предательски покинувший Суворова в Швейцарии, теперь искал с ним свидания, надеясь договориться. Суворов не обращал внимания на заискивания: он ставил непременным условием своего возвращения на пост главнокомандующего соединенных сил «полную мочь», то есть свою полную независимость от гофкригсрата и австрийских генералов на театре войны. Он понимал, что требует невозможного, ибо хотел полного доверия к себе, а его не было; и сам он не верил Вене ни на грош. На отчаянное письмо императора Франца I с просьбой повременить с отходом войск и обещанием в случае возобновления войны поддерживать Суворова всей мощью императорской власти полководец с гневным презрением ответил генералу Эстергази, посланному Францем I:

– Передайте его величеству, что я старый солдат. Меня можно обмануть один раз, но я был бы глупцом, если бы позволил это сделать над собой вторично…

Суворов перевел свои войска в Аугсбург, а оттуда малыми переходами в Прагу. Так медленно суворовские солдаты никогда не ходили.

Павел I настойчиво звал Суворова в Петербург: мирный, тихий поход русской армии домой уже не требовал личного присутствия полководца. Суворов простился с войсками и отправился в Россию. В дороге он заболел и, с трудом добравшись до своего кобринского имения, слег в постель. Присланный Павлом I лейб-медик немного поправил здоровье Суворова, чтобы тот мог выехать в Петербург по зову императора. Да и сам Суворов туда стремился всей душой. Его положили в большую карету и очень бережно повезли в столицу.

В дороге Александр Васильевич узнал, что Павел I готовит ему триумфальную встречу. По церемониалу, утвержденному Павлом, в Нарве, куда будут посланы парадные придворные экипажи, Суворов должен был пересесть в золоченую карету. Генералы, встретив Суворова, будут провожать его от Нарвы до столицы. В Гатчине Суворова встретит генерал-адъютант с письмом от императора. Что будет в том письме, никто, кроме Павла, не знал. Говорили, что гвардия в день приезда Суворова выстроится шпалерами по его пути от заставы до Зимнего дворца, в котором для генералиссимуса отводятся покои. Войска при проезде Суворова, склонив знамена, при барабанном бое, окажут ему почести, равные императорским. Будут звонить все колокола, а вечером зажгут иллюминацию с вензелями Суворова. Павел I даже задумал поставить бронзовую статую полководца и уже заказал скульптору Козловскому монумент.

Кто-то из спутников Суворова не преминул передать ему петербургские сплетни, полученные с одним из столичных курьеров. Говорили, что будто бы при обсуждении церемониала петербургский генерал-губернатор граф Пален сказал Павлу I не без задней мысли, но с видом невинным:

– Не прикажете ли также, государь, чтобы при встречах с Суворовым на улицах все выходили из экипажей для приветствования его: дамы – поклоном, а кавалеры – преклоняя колено, как это делается для особы вашего величества?

Император вспыхнул, но сдержался и ответил:

– Приветствуя его, и я сам выйду из кареты…

Выслушав сплетню, Суворов покачал головой и решил задержаться в дороге, с тем чтобы въехать в столицу ночью. Силы его угасали.

Близко к полуночи Суворов в своей дорожной карете подъехал к Нарвской заставе. Сонный инвалид отодвинул рогатку. Паспорта у Суворова не спросили.

Когда карета уже катилась мимо Скотопригонного двора, ее обогнал конный фельдъегерь, спешивший во дворец с докладом. Город спал. В садах на Фонтанке щелкали соловьи.

Карета Суворова остановилась на Крюковом канале, у дома Хвостовых. Суворова, еле живого, внесли в дом. Утром в дом Хвостова явился генерал от Павла I и объявил Суворову, что по состоянию здоровья ему можно не являться к императору.

Улицу перед домом застлали соломой, чтобы больного не тревожил стук колес по булыжной мостовой.

Суворов угасал, окруженный заботами родных. «Суворочка», графиня Наталья Зубова, не отходила от постели отца.