Владимир Крупин - Живая вода

Почтальонка Вера, отличимая от всех только почтовой сумкой, вздохнула:

– И у меня завистники, Василий Сергеевич?

– И у тебя.

– Но ты борешься, – утешил Деляров.

– Я не пойму одного, – заговорил Кирпиков, и Вася показал жестом: мол, пожалуйста, опять он. – Не пойму я одного, Василий, сон-то, конечно, сном, но чего это ты все добавлял: завистники, недруги, злопыхатели?

– Успокойся, у тебя их нет, – сказал Вася. – Вода второго источника не подействовала на тебя даже в моем сне.

– Мне завидовать, конечно, глупо, мое место такое, что никто не зарится, но ты объясни. Если человек делает хорошо, то почему ему мешать?

– Святая простота, – отвечал Вася. – Это в природе человека. Лариса пишет полотно, оно занимает чье-то место на стене, оно отвлекает людей от других картин. А чем хуже другие?

– И они тоже борются?

– Да.

– И счастливы в борьбе?

– Да.

– То есть если Лариса напишет плохо, то им будет хорошо?

– Да.

– Что же это за счастье – радоваться беде? Нет, Вась, чего-то не то.

– А вот мой сон, – вмешалась Вера. – Будто бы мы все деревья, а вы, Василий Сергеевич, главное.

– То есть?

– Только не подумайте, не дуб.

– А мне снился сон, – сказал Деляров, – будто мы все винтики, болты и гайки, а вы, Василий Сергеевич, шестерня.

– А мне снился сон, – сказала Физа Львовна, – будто бы мы все минералы, то есть камни. А вы, Василий Сергеевич, хризолит.

– Кирпиков, конечно, булыжник? – спросил Вася, смеясь. – Ну, друзья, потехе час, делу время. Разбирайте кружки, стаканы, идемте пить мою хрустальную. Пока только ее. Будем надеяться, что и второй источник будет открыт. Пора детям перестать играть в куклы. Или кто-то думает иначе? Тогда ваши предложения. Нет? Встали и пошли.

Все встали и все-таки ждали от Васи еще чего-то.

– Вот и сон мой объяснился, – сказал Вася, – слезы – к источнику, а золото – это антураж, это фон для слез. В конце сна я выразился так, – Вася умолк, тем самым увеличив внимание, – я обронил такую фразу: „Деньги в связи со мной теряют цену. Теряет цену также их золотое обеспечение“. Я пока не решил, чем его заменить. Физа Львовна, вы записываете?

– Теряют не теряют, – закричала Оксана, – а нас за план шерстят!

Ее можно было понять: сны снами, вода водой, а работа работой. Деньги Афони кончились, ведь ничто не вечно. Оксана и Лариса, теперь и сами поверившие в хрустальную зюкинскую, предложили выход. Алкогольные напитки выливать по-прежнему, стеклотару затаривать целебной водой. А с буфетом Ларисы еще проще – заливать бочки целебной водой, подводить компрессор, нагазовывать и приравнивать к газированной воде с тройным сиропом.

Работа закипела. Шла она под лозунгом: „С такой работой запустим всю пьянку!“ и напоминала фордовский конвейер двадцатых годов нынешнего столетия: бутылки выливали, ополаскивали внутри (ополаскивали в респираторах, чтоб не слышать запаха этой гадости), отмачивали этикетки, отдавали их Васе, а бутылки заливали хрустальной. На новых этикетках писали „зюкинская хрустальная“, дату и девиз „пей для здоровья“. Этикетки проверяла на грамотность дочь Афони.

Уже в первые два дня бутылок не стало. Пока Вася думал над выходом из положения, Вера принесла открытку – Афанасьев С. победил в телеконкурсе „Предсказатели“. Сообщение подкрепила бандероль: футбольный мяч. Афоня без всякого насоса своими помолодевшими легкими надул его так, что мяч лопнул. Однако можно было видеть на лоскутах автографы знаменитостей.

Афоня был без ума от радости.

– Пошлю нашим ребятам, всей сборной, всей подгруппе „А“, всей высшей лиге по грелке с водой! Всех уделаем! Василь Сергеич! Пошлем футболистам воды! Золотая же богиня!

Вася заметил, что порыв Афони патриотический, но не будет ли данная вода квалифицирована как допинговое средство?

– Я узнаю и скажу, – сказал он. – А пока приступайте разрушать сруб. Расцементируйте его.

Расцементировали, бутылки пустили в дело. Новые стены источника выложили цветной плиткой. Стало красивее прежнего. Правда, прекратилось воркование выпущенной на свободу голубиной души, но надо выбирать: или воркование, или польза. Таким образом, в торговую сеть магазина было заброшено энное количество ящиков зюкинской хрустальной.

Когда и эти бутылки кончились, Кирпиков предложил делать свои.

– Найти бы кремнезем, – говорил он. – Финикийцы делали, случайно получилось – везли соду и разожгли костер на кремнеземе.

– Возьми соду и иди жги, – приказал Вася.