Кэтрин Патерсон - Великолепная Гилли Хопкинс

«Ну, давай, сморкайся как следует, детка, чего стесняешься? Тебе же легче будет…» — Так сказала бы Троттер, но Гилли не могла произнести ни слова.

— Дело в том, — женщина взяла себя в руки и продолжала, — что это письмо… Это письмо от дочери — первое за тринадцать лет.

— Ничего себе! — сказала Гилли.

Ей стало жаль эту женщину, хотя боль этой старушки вроде не должна была задевать ее.

— Я даже не знала, что у нее есть ребе… Неужели ей не хотелось поделиться этим со своей родной матерью?

Теперь речь, видно, пойдет о ней, о Гилли, но все это было далеко-далеко от нее, будто речь шла о каком-то дальнем знакомом. Гилли попыталась сочувственно кивнуть.

— Гилли, я тебя звал, звал… — цепляясь за дверь, в проходе появился Уильям Эрнест, с воспаленным от жара лицом. В нижнем белье. При виде незнакомой женщины мальчик застыл на месте…

Женщина пристально посмотрела на него, потом так же, как при виде мистера Рэндолфа, быстро отвернулась.

— Прости, Уильям Эрнест, — сказала Гилли, — я не слышала, что ты зовешь меня. Что случилось? — Но она сразу же поняла, в чем дело. Штаны у мальчика спереди были мокрые. Гилли вскочила.

— Извините, я сейчас вернусь.

Она поспешила поскорее вывести мальчика из комнаты. Но это было нелегко, ребенок очень ослаб от температуры и голода. На лестнице выдержка изменила ей.

— Тебе не надо было спускаться, Уильям Эрнест. Ты болен.

— Я описался, — печально сказал он. — Терпел-терпел…

Она вздохнула.

— Я знаю. Когда болеешь, трудно сдерживаться.

Она переодела его в последнюю чистую смену нижнего белья — короткие трусы и майку, не замерз бы! — и перестелила простыни. Сняла для него сухое одеяло со своей кровати. Мальчик лег и тут же повернулся к стене лицом, он совершенно выбился из сил.

— Гилли, детка, — окликнула Троттер в полусне, когда Гилли проходила мимо ее комнаты. — У тебя там гости?

— Да это просто телевизор.

Спускаясь по лестнице, Гилли пригладила волосы и одернула майку. Она знала, что выглядит ужасно. Бедная старая леди, наверно, обалдела при виде ее.

Когда Гилли появилась в дверях, женщина слабо улыбнулась.

— Бедняжка! — сказала она.

Гилли оглянулась — не тащится ли следом за ней Уильям Эрнест? Никого.

— Да хранит тебя Господь!

— Меня?

— Кортни была права. Я так рада, что ты написала ей. Как смели они отдать тебя в такое место?

— Меня?

«О чем говорит эта женщина? В какое место?»

— Понимаешь, я не должна была врываться к тебе так неожиданно, но я хотела увидеть все своими глазами, прежде чем обращаться к сотрудникам Общества. Прости, дорогая, за…

По лестнице раздались тяжелые шаги — топ, топ, топ. Они обе застыли, прислушиваясь к тяжелой приближающейся поступи.

— Ой! — вскрикнула маленькая леди. В дверях появилось огромное босоногое привидение в полосатой мужской пижаме; седые волосы спадали на плечи, в глазах застыл ужас.

— Я забыла! — вскричало оно, раскачиваясь из стороны в сторону, ухватившись за косяк двери. — Забыла!

Гилли вскочила.

— Что вы забыли?

— Индейку, — Троттер едва удерживалась от слез. — Пятнадцать долларов тридцать восемь центов — и все протухло. — Кажется, она не замечала гостьи.

— Ничего не протухло, никакого запаха, я бы почуяла. — Гилли бросила взгляд на маленькую женщину, та была так же перепугана, как пугался Уильям Эрнест, когда натыкался в хрестоматии на непонятное слово.

— Идите ложитесь, Троттер. Я сейчас же поставлю ее в духовку.

Огромная женщина попыталась повиноваться. Она повернулась и чуть не упала.

— Лучше я присяду на минутку, — сказала она, задыхаясь, — сильно кружится голова.

Гилли уперлась обеими руками ей в спину и то ли потащила, то ли повела могучую качающуюся фигуру в полосатой пижаме к дивану. Но она чувствовала — как чувствуешь, когда кладешь последний кубик, что башня вот-вот рухнет — до дивана им не дойти.

— О, Боже! — вскрикнула Троттер, падая на ковер и увлекая Гилли за собой. Она лежала на полу, как перевернутая на спину черепаха. — Ну, конец света, — воскликнула она со смехом. — Наверно, раздавила тебя в лепешку.

— Что случилось? Что здесь происходит? — на сцене появился третий актер.

— Ты жива, Гилли, детка? — спросила Троттер и, не дожидаясь ответа, сказала:

— Все в порядке, мистер Рэндолф.

— Но здесь кто-то упал. Я слышал это своими ушами.

— Ага, это я хлопнулась, — Троттер раскачивалась, тщетно пытаясь подняться с пола и встать на ноги. — Но теперь все в порядке, правда, Гилли?