Кэтрин Патерсон - Мост в Терабитию

© Н. Трауберг (наследник), перевод, 2016

© А. Власова, иллюстрации, 2016

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА®

«Ба-рум, ба-рум, ба-рум, ба-ри-пи-ти, ба-ри-пи-ти, ба-ри-пи-ти». Так. Отец заводит пикап. Вот уже вроде уехал. Теперь можно вставать. Джесс выскользнул из постели прямо в комбинезон. Рубашку он презрел – едва начав бегать, он распарится, как шкварки на сковородке, даже если утро будет прохладным; презрел и обувь, потому что подошвы ног стали твердые, как ношеные кеды.

– Куда ты, Джесс? – Мэй Белл приподнялась спросонья на двуспальной кровати, где спала вместе с Джойс Энн.

– Ш-ш-ш-ш, – поднял он палец к губам. Стены были тонкие. Мать будет злиться, как увязшая в меду муха, если они разбудят ее в такое время.

Он потрепал Мэй Белл по головке и подтянул сползшее одеяло к ее маленькому подбородку.

– Я только на коровий выгон, – шепнул он.

Мэй Белл улыбнулась и зарылась под одеяло.

– Бегать будешь?

– Может быть.

Само собой, он будет бегать. Все лето, каждый день, он вставал спозаранку именно для того, чтобы бегать. Он рассчитал, что, если упорно тренироваться – а Бог свидетель, что он тренируется! – можно уже в начале учебного года бегать быстрее всех в классе. Он просто обязан стать самым быстрым – не просто быстрым и не «очень-очень», а первым, лучшим из лучших.

Он на цыпочках вышел из дома. Половицы рассохлись и хрипловато взвизгивали, едва поставишь ногу, но Джесс обнаружил, что, если ходить на цыпочках, они только стонут, и обычно выходил во двор, не разбудив ни матери, ни Элли с Брендой, ни Джойс Энн. Мэй Белл – другое дело. Ей шел седьмой год, и она его боготворила, а это иногда и неплохо. Когда ты единственный мальчишка среди четырех девчонок и две старшие тебя запрезирали с тех пор, как ты не разрешаешь себя наряжать и катать в ржавой кукольной коляске, а самая маленькая плачет, чуть на нее зыркнешь, приятно сознавать, что кто-то тебя боготворит. Но иногда – и неловко.

Он припустил рысцой через двор. Изо рта выходили облачка пара, для августа было прохладно. Правда, еще рано. К полудню, когда он потребуется маме по хозяйству, будет ничего.

Мисс Бесси сонно пялилась на то, как он перебирается через кучу мусора, прыгает через изгородь и выбегает на выгон. «Му-у-у», – сказала она, сонными карими глазами напоминая Мэй Белл.

– Привет, Мисс Бесси, – успокоил ее Джесс. – Спи, чего встала.

Мисс Бесси передвинулась туда, где трава свежее, – почти все поле было бурым и сухим – и выщипнула клок травы.

– Молодец. Ты знай себе завтракай. На меня не гляди.

Джес всегда начинал с северо-западного угла, принимая низкий старт, как бегуны, которых он видел на канале «Широкий мир спорта».

– Марш! – сказал он и сорвался в полет вокруг коровьего выгона.

Мисс Бесси перешла к центру, следя за ним вялым взором и неторопливо жуя. Даже для коровы она не казалась сообразительной, но посторониться с дороги ума у нее хватало.

Соломенно-желтая шляпа больно билась о лоб, руки и ноги летели кто куда. Он никогда не брал уроков бега, но для десяти лет был долговяз, и упорства ему хватало.

А вот начальной школе в Ларк Крик не хватало почти всего, особенно спортивной амуниции, так что все мячи на большой перемене доставались старшим классам. Даже если пятиклассник появлялся с мячом, можно было поспорить, что через полчаса тот окажется у шестиклассника или семиклассника. На сухом центре верхнего поля старшие мальчики всегда играли в мяч, а девочки занимали небольшой сектор для классиков, скакалок и светской болтовни. Так что ребятам из младших классов оставалось только бегать. Они выстраивались в ряд на дальнем конце нижнего поля, а там или одна грязь, или глубокие твердые выбоины. Эрли Уотсон, который бегал плохо, но орал хорошо, командовал: «Марш!» – и все пускались наперегонки до черты, протоптанной ими же на другом конце.

В прошлом году Джесс однажды выиграл – не только первый забег, но и все соревнование. Всего однажды. Но во рту у него остался привкус победы. С того самого дня, когда он пошел в первый класс, он всегда был «этим психом, который вечно выкомаривается». Но вот – это случилось двадцать второго апреля, в понедельник – он их всех обогнал, хотя красная глина проникала в его дырявые кроссовки.