Александра Анненская - Младший брат

— Я вот что думаю, — после минутного молчания серьезным голосом отвечал Петя: — все мальчики учатся в каких-нибудь заведениях, значит, и мне тоже нужно, a Митина школа очень хороша.

Вера не могла не сознавать справедливости этого ответа, но именно эта-то справедливость и раздражала ее.

Через несколько дней она выздоровела, и ее занятия с Петей возобновились. По-видимому, все y них шло по-старому, но на самом деле было не совсем так: при всяком сколько-нибудь трудном или скучном уроке Петя думал о школе, ему представлялось, что там дело шло бы иначе. Вера угадывала эту мысль по его глазам, иногда даже напрасно предполагала ее и мучилась. A Дмитрий Андреевич, как нарочно, усиливал ее мучения: он то рассказывал об успехах своих учеников или о пользе товарищеского общества для тех из них, которые до сих пор не выходили из семейного круга, или замечал, что Петя слишком вял и бледен, что ему нужно делать побольше движения, нужно сближаться с детьми, которые расшевелили бы его.

Долго колебалась Вера, долго старалась она убедить себя, что удерживать Петю дома должно для его же пользы, но, наконец, любовь к брату победила эгоизм и она объявила, что согласна отдать Петю в школу.

— Ты на меня сердишься? Это тебе неприятно? — робко спросил Петя, узнав решение сестры.

— Мне это будет приятно, если ты будешь хорошо учиться и сделаешься посмелее и половчее, — отвечала Вера: — и еще… если ты меня не разлюбишь, — прибавила она дрогнувшим голосом.

— Я тебя не разлюблю никогда, никогда не разлюблю, — вскричал мальчик, бросаясь к ней на шею: — я тебя буду любить еще больше, я ведь вижу, что тебе скучно отдавать меня, что ты это делаешь для моей пользы, милая моя!

Вера приласкала мальчика и, подавив волновавшие ее чувства, заставила себя весело разговаривать с ним о предстоявшей ему перемене жизни.

Через несколько дней он ушел от нее рано утром, гордясь и радуясь своим новым званием школьника и весело обещая за обедом подробно рассказать ей обо всем, что будет делаться в школе. Она проводила его грустными глазами и осталась одна. Да, она чувствовала себя одинокой, хотя мальчик уходил только на несколько часов в день, хотя все вечера он будет проводить с ней… Для него начиналась новая жизнь, которая должна была с каждым годом все более и более разлучать их; y него должны были явиться новые интересы, новые привязанности, недоступные ее влиянию. A она? Какие могут быть y нее интересы, кроме него? До сих пор вся ее жизнь была полна им, настолько полна, что ей некогда было заботиться о самой себе. A теперь, что же ей делать? Чем занять свое время в те часы, когда его нет около нее, когда она ничего для него не может сделать? Читать, учиться самой? О да, это необходимо, он не должен перегнать ее в умственном развитии, она должна всегда знать настолько, чтобы понимать все, чем он будет интересоваться впоследствии, когда вырастет и сделается образованным человеком. И Вера принялась за книги, решив отдавать им все свое свободное время; но она чувствовала себя неудовлетворенной за эти годы, она так привыкла постоянно заботиться, думать о Пете, что жизнь без подобной заботы представлялась ей чем-то неполным. И вот, как бы в ответ на ее чувства, ей подают письмо от Жени.

«Голубчик, Верочка, — писала молодая женщина, — приезжай ко мне, как можно скорей: мой Павля все пищит, я не знаю, что с ним, ты умеешь ходить за маленькими детьми, a я только плачу над ним».

Подобные письма Вера получала довольно часто в последнее время: три месяца тому назад y Евгении Андреевны родился сын, и она в отношении к малютке была также беспомощна, как и относительно всего в жизни. Много раз приходилось Вере ездить и нянчиться с ребенком, утешать молодую мать, но никогда не делала она этого так охотно, как теперь.

«Кажется, вместо одного питомца, y меня является другой, — с грустной улыбкой прошептала она, прочитав письмо, — конечно, он никогда не заменит мне Петю, но я могу полюбить и его. Надобно помочь бедной Жени!»

И она поехала к сестре. Она сумела скоро узнать причину писка ребенка и устранить ее; при ней Павля не плакал, спокойно спал, с аппетитом ел, весело поглядывал по сторонам.

— Ах, Вера, как ты славно умеешь с ним возиться, — вскричала Жени: — ты должна непременно учить меня, помогать мне; я уверена, что без тебя уморю Павлю: я такая глупая.

— Я буду помогать тебе, — обещала Вера.

И вот y нее явилось новое дело, новая забота, которая могла всецело наполнить те часы, которые она проводила одна без Пети.