Александра Анненская - Чужой хлеб

Имя Александры Никитичны Анненской (1840 — 1915) сегодня почти забыто, а между тем в конце XIX — начале XX века ее повести и рассказы пользовались широкой известностью. Ими зачитывались юные читательницы.

А. Н. Анненская (урожденная Ткачева) — родная сестра революционера Петра Ткачева, двоюродная сестра (по матери) поэта Иннокентия Анненского. Она родилась в помещичьей семье под Великими Луками. Девочка рано лишилась отца и в одиннадцать лет вместе с матерью, младшей сестрой и братом переехала в Петербург. Там она окончила пансион, в шестнадцать лет сдала в Петербургском университете экзамен на звание домашней учительницы и два года проработала в одной из народных воскресных школ.

Анненская писала повести для детей: «Чужой хлеб», «Находка», «Сильный мальчик», «Товарищи», «Детство Чарльза Диккенса» и др. Они печатались в журнале «Семья и школа» в начале 1870-х годов.

В 1980-е годы некоторые ее произведения вышли отдельными изданиями — «Анна», «Брат и сестра», «Мои две племянницы», «Зимние вечера» и др. Анненская также перевела и пересказала для детей книги зарубежных писателей: «Хижина дяди Тома» Г. Бичер-Стоу, «Маленький оборвыш» Дж. Гринвуда, «Робинзон Крузо» Д. Дефо.

Кроме того, Александра Никитична написала биографии Н. В. Гоголя, Ч. Диккенса, Ж. Санд, Ф. Рабле и О. Бальзака, а также очерки о Дж. Вашингтоне, Ф. Нансене и М. Фарадее.

Сегодня мы представляем читателям книгу, в которую вошли две повести писательницы.

Простую девочку Аленушку, героиню повести «Чужой хлеб», богатая дама берет к себе в дом в качестве «живой игрушки» для своей избалованной дочери. Девочка зависит от любой прихоти хозяйки, а потом просто надоедает ей. Аленушка решает, что больше никогда не будет есть чужой хлеб, и становится ученицей в швейной мастерской. Ей предстоит жизнь, полная трудностей и лишений, прежде чем она найдет любящую семью.

Повесть «В чужой семье» рассказывает о жизни маленькой Сони. Выросшая в дружной семье, на время болезни отца она переезжает к родственникам. Здесь все по-другому: у каждого своя жизнь, у родителей свои заботы, братья и сестры думают только о себе. Все это кажется Соне странным. Она любит своих родственников и относится к каждому с сердечным участием. Своим примером учит их заботиться друг о друге…

На крутом берегу маленькой, но светлой и быстрой речки лепилась бедная деревушка, состоявшая всего из какой-нибудь дюжины домиков. Домики эти, полуразвалившиеся, почернелые от времени, грустно смотрели на мир Божий своими крошечными окошечками, часто вместо стекол заткнутыми бумагой. Еще летом, когда кругом все зеленело, когда с одной стороны откос берега покрывался мягким ковром свежей травы, а с другой виднелись поля с молодыми всходами хлебов, деревенька могла показаться довольно сносною. Но зимой, когда все кругом было завалено снегом, когда самые домики казались до половины зарытыми в нем, — зимой, вероятно, мало кому пришла бы охота поселиться здесь. Внутренность этих домиков вполне соответствовала их наружности: они были темны, грязны, с закоптелыми стенами и потолками, по большей части без труб; летом в них было темно и душно, зимой дуло из щелей. Непривычный человек не выжил бы здесь и недели; но хозяева привыкли к своим жилищам, они, конечно, не прочь бы выстроить дома попросторней и почище, проделать большие окна, вывести красивые печи, да ведь на все это нужны деньги, а откуда их взять, когда земля песчаная, хлеба родит немного, ни фабрик, ни заводов, где бы можно заработать лишний рубль, поблизости нет.

В одной из изб, едва ли не самой бедной и ветхой, около окна на скамейке сидела девочка лет восьми. Она держала на коленях толстый холстинный мешок, а в руках — иголку с ниткою. Вероятно, ей следовало шить, но на самом деле работа мало занимала ее. Она заглядывала в окно, через которое виднелась толпа деревенских ребятишек, собравшихся играть на берегу речки, и беспрестанно повторяла однообразным, заунывным голосом.

— Баба, пусти меня поиграть с ребятками!

Эта просьба, повторенная несколько раз, видимо надоела наконец старухе, копошившейся около печки.