Карло Коберидзе: Зеленые каникулы

— Ты еще смеешься?! А может, и рад, что до срока окончишь учебу, раньше времени покинешь училище? На твоем месте более серьезный в петлю бы полез! А ты смеешься, смешно тебе! Смейся, смейся, посмотрим, как посмеешься, когда директор подпишет приказ!

И пошел, разбушевался!

— А что скажут, интересно, твои приятели Зураб Одикадзе и Ника Амбокадзе? — спросил он вдруг.

Ника Амбокадзе нерешительно встал.

— А что я могу сказать? Ничего!

Ребята вокруг засмеялись.

— Тихо! — В руке замдиректора зазвенел колокольчик. — Как ты считаешь, Амбокадзе, заслуживает Бичиашвили исключения?

Ника молчал. Видно было, колебался, не знал, что сказать.

Ну и кретин! Такой он, значит! Если б все училище выступило против меня, если б все потребовали — исключим Бичиашвили, и то бы меня так не обидело!

— Хватит! — сказал замдиректора и опустился на стул. — Можете расходиться. А тебе, Бичиашвили, советую сдать все коменданту и собраться в путь. Еще два-три дня потерпим, вернется директор — и прощай!

Ребята повскакивали с мест. Зураб вцепился Нике в глотку.

— Задушу, болван!

Ребята окружили их, еле вырвали Нику из рук Зураба.

Замдиректора стукнул кулаком по столу.

— Садитесь! Что это еще за драка на моих глазах? Одикадзе, ты тоже хочешь отправиться домой?

И тут открылась дверь и появился директор! Он остановился на пороге, оглядел напряженно притихший зал.

— Что случилось? Что здесь происходит?

— Мы разбирали дело Бичиашвили, решили исключить его, — сообщил ему секретарь комсомольской организации.

— Молодцы! — Директор нахмурился. — Сразу и под суд отдали бы! А мое мнение вас не интересует?

— Я не сомневался, что согласитесь с нашим решением, — смущенно ответил замдиректора.

Директор положил портфель на стул, обернулся к залу. Отыскал глазами меня и тихо спросил:

— Георгий, скажи честно — виноват?

Я вскочил с места:

— Ничего я не виноват!

— В самом деле, сынок?

— Клянусь матерью!

Поднялся смех. Директор тоже засмеялся, а замдиректора еще больше насупился и бросил:

— Товарищ Вахтанг, вам бы следовало сначала узнать, в чем он обвиняется.

— Знаю, я уже знаю! — Директор даже не повернул к нему головы. Потом взял со стула портфель и сказал: — Прошу не расходиться, я вернусь через несколько минут! Пошли, Георгий, ко мне…

Довольный Зураб подмигнул мне.

Ребята растерянно притихли.

Замдиректора смотрел на меня с удивлением…

— Ну-ка расскажи, как было, — сказал директор, когда мы вошли в его кабинет. — Ничего не скрывай.

Я знал, в кабинете никого, кроме нас, не было, и все-таки оглянулся.

Директор улыбнулся.

— Даю слово, тайна останется между нами. Веришь?

Я кивнул.

— Тогда признайся во всем.

— А вы только что сказали на собрании, будто всё знаете.

— Правильно, знаю, но услышать от тебя — совсем иное дело. — Он закурил и сел. — Садись, сынок.

— Я постою.

Я никак не мог решить — говорить или нет.

— Значит, не доверяешь? — Он улыбнулся мне.

— Ладно. Скажу, как было. Мы играли во дворе в баскетбол, а когда кончили играть, мяч взял Угрехелидзе. Вошли в вестибюль, и тут Ника Амбокадзе вырвал у него мяч и как бросит ему в голову! Угрехелидзе увернулся, мяч угодил в Доску почета, на которой наши лучшие ученики. Стекло вдребезги. Они тут же смылись, а я взял мяч, хотел выйти, но тут в вестибюль вошел ваш заместитель. Спросил, кто разбил. Не знаю, говорю. Вот и все.

— Из-за этого решили исключить тебя?

— Ну это еще вопрос.

— Почему вопрос?!

— Из-за такого пустяка не исключают из училища.

— Ты прав. Пошли. — Он погасил окурок. — Просто решили припугнуть тебя.

— Нет, ваш заместитель в самом деле хотел исключить — злится, почему не предал я товарища.

Директор остановился в дверях и удивленно спросил:

— А если я скажу правду, обидишься?

— Не скажете.

— Почему?

— Вы дали слово, что разговор останется между нами.

— Да, ты прав, сынок, человек должен держать слово, ты прав.

Как только мы вошли в зал, сразу стало тихо.

— Ну как? — шепотом спросил меня Зураб, когда я снова сел рядом с ним.

Я поднял большой палец — хорошо, говорю.

Он просиял.

А директор начал:

— Я думаю, что не следовало поднимать столько шума из-за всего этого. Во всяком случае, Бичиашвили не заслуживает такого сурового наказания. Собрание окончено.

Я кинул взгляд на Амбокадзе: он опустил голову, чуть в колени не уткнулся здоровенный верзила.

Замдиректора встал и вышел из зала.