Карло Гоцци - Зеленая Птичка

[1]

Тарталья – король Монтеротондо.

Тартальона – престарелая королева Тароков, его мать.

Нинетта – жена Тартальи.

Ренцо, Барбарина – близнецы, ее дети.

Помпея – статуя, возлюбленная Ренцо.

Кальмон – античная назидательная статуя, царь Изваяний.

Бригелла – поэт и прорицатель, притворно влюбленный в Тартальону.

Труффальдино – колбасник.

Смеральдина – его жена.

Панталоне – министр Тартальи.

Зеленая Птичка – король Террадомбры, влюбленный в Барбарину.

Яблоки, поющие.

Золотая вода, звучащая и пляшущая.

Статуя из Тревизо.

Риоба с маврами – статуи с Кампо деи Мори в Венеции.

Голос Серпентины, феи.

Каппелло, Чиголотти – уличные рассказчики, статуи.

Слуги, стражаи разные звери.

Действие происходит частью в вымышленном городе Монтеротондо, частью – в саду Серпентины, частью – у холма Людоеда и в других местах, соответствующих природе сказочного представления.

Улица в городе Монтеротондо.

Бригеллав виде карикатурного прорицателя. Панталоне, позади, слушает со вниманием.

Бригелла

(в сторону, с воодушевлением)

Панталоне

(в сторону)

Этот поэт сводит меня с ума. Он говорит, точно картины пишет, а стихи он сочиняет – ну прямо для свадебных подношений.

Бригелла

(как раньше)

Панталоне

(в сторону)

Ого! Заехал в царскую кровь Монтеротондо. Королева Тароков бедная? Да, сударь, и поделом. Эта старая карга, с тех пор как уехал ее сын, король Тарталья, только и занимается тиранством, а он не заслуживает счастья, раз оставил управление на целых восемнадцать лет в руках у этой ведьмы. Хоть бы она умерла тогда, на свадьбе сына, когда у нее была рожа на ногах. Но не понимаю. «О Ренцо с Барбариной! Сей плод рожден от рокового древа!»

Бригелла

(как раньше)

Панталоне

(как раньше)

Еще прославится? Разве мало того, что на наших глазах апельсины становились женщинами, женщины становились голубками, голубки становились блаженной памяти королевами?

Бригелла

(как раньше)

Панталоне

(в сторону)

Что-то не то, приходится стоять, разиня рот, и слушать его, как дураку. Этот малый в прорицании будет раз в шесть посильнее, чем альманах [3]. «Тарталья, ты снова вернешься в столицу»? Само собой, это король Тарталья, который ушел на войну с мятежниками и которого нет уже около девятнадцати лет; и он будет здесь нынче вечером, само собой. «Нинетта здорова»? Нет уж, здесь я ее не увижу. Королева Нинетта погребена заживо тому восемнадцать лет, под отверстием сточной ямы, по злобе этой старой мегеры, королевы, и это я видел собственными глазами. И представить себе, что она не сгнила и не рассыпалась в порошок? «Не сгинуло потомство Апельсинов»? Сгинуло, хоть и трудно это переварить. Мне кажется, будто и сейчас еще та роковая минута, когда бедная покойная королева Нинетта, прежде чем быть погребенной заживо под отверстием сточной ямы, родила этих двух близнецов, мальчика и девочку, апельсинчика и розу по красоте. У меня, которому эта старая карга, их бабка, приказала их зарезать, душа болит, душа болит молчать; и мне кажется, что я все еще вижу это черное дело, как положили в колыбель, вместо близнецов, двух уродливых щенят, которых родила придворная костюмерша; а потом бабка написала королю это донесение, это обвинение, эту несправедливость, вызвавшую столько ужасных распоряжений, которые будут вспоминать у очага, как сказку.