Светлана Пономарева - Фото на развалинах

— Вот, смотри, — сказал я торжественно, — сейчас я порежу руки и кровью напишу на заборе, что тебя люблю. Тогда ты мне, наконец, поверишь?

В Алискиных глазах появился страх:

— Ты с ума сошёл? Не вздумай!

— Сама просила.

Я поднёс стекляшку к руке. Конечно, ни за что на свете я бы не стал резать себе вены из-за Алиски. Просто валял дурака.

Алиска подскочила и, как и следовало ожидать, вырвала осколок бутылки у меня из руки и со всего размаха отбросила его. Испуганно мяукнула пробегавшая мимо кошка, а Алиска схватила меня за руку, да так, что мне стало больно.

— Перестань, придурошный! Верю я тебе, верю!

«Ну и зря», — подумал я, вынимая свою ладонь из её ладошки.

Алиска вдруг расплакалась. А потом бросилась меня целовать. Целовала и бормотала сквозь слёзы:

— Обещай, что никогда с собой ничего не сделаешь!

Выглядело это как в дешёвом кино. Можно было догадаться, что Алиска психическая, но не настолько же…

— Ну, скажи, скажи… — Алиска всё ещё умоляла меня, хотя лучше было бы плюнуть на меня и уйти. И больше никогда не общаться со мной. Вместо этого она смотрела на меня преданными покрасневшими глазами и ждала, что я скажу совершенно очевидный факт: «Никогда из-за тебя, дура, я не то что вены не порежу, а и палец не проткну!»

— Обещаю, — сказал я наконец.

— Дурак, дурак, дурак, — Алиска, продолжая плакать, присела на корточки и отвернулась…

Я отошел чуть назад, отвел руки назад и оперся руками о забор, хотя сейчас нужно было уйти и оставить Алиску рыдать одну. Прийти домой и уничтожить файл с планом. Навсегда.

Но это означало сдаться. Это означало признаться, что Наташа никогда не будет моей, а я несостоявшийся человек, даже более ничтожный, чем мать. Не подчинять себе мир, а вовеки ему подчиняться… На что же мне тогда разум, на что же мне тогда мысли, если всё, что я задумываю, опрокидывается случайно и нелепо…

Нет. Чтобы быть танком, нужно двигаться вперёд, ломать преграды и не бояться. Вся борьба ещё впереди!

Тут руки мои скользнули по забору, и в ладонь вонзилась заноза. Я машинально нашарил хвост занозы и выдёрнул её. Если бы ещё так легко занозы вынимались из души…

Плюнув на все эти размышления, я вернулся к снеговику. Докатал нижний ком, потом средний. Потом взял фотик и щёлкнул зарёванную Алиску на фоне дома.

— Дурак, — снова сказала она.

— Пойдём долепим вместе, — я засмеялся, — сделали себе бабка с дедкой Снегурку, гы-гы…

Алиска улыбнулась:

— Ну до чего же ты меня напугал, просто ужас…

И принялась катать следующий ком вместе со мной. Потом мы нашли две синие крышки от полторашек и сделали снеговику глаза, а вместо морковки воткнули короткую толстую палочку. А потом хохотали и фотографировали друг друга с этим снежным произведением. Хотя мне было совсем не весело…

Когда я проводил Алиску до её дома, она сказала:

— А мне вчера Наташа предложила выбрать — ты или она. И я выбрала. Тебя.

Алиска ушла, а я остался. В голове проскользнула дурацкая мысль: «Мы в ответе за того, кого приручили». Мысль была неправильная и лишённая всяких оснований. Если я в ответе за Зеленину, то Наташа должна быть в ответе за меня.

Я дошёл до Наташиного подъезда и встал около. Зачем — я и сам не понимал. Даже если бы Наташа прошла мимо — что с того? Я для неё лишь раздражающий объект. И никем другим могу и не стать. Что-то было изначально неверное в плане, из-за чего он и развалился. Но что?

В почтовом ящике что-то белело. Я вытащил бумажку — это был не конверт, а свёрнутый в несколько раз листок, на котором печатными буквами было написано «Елисею».

Я развернул листок. Внутри знакомым Наташиным почерком было написано:

«Елисей, пойдём завтра погуляем. Если согласен, позвони. Наташа».

Сердце у меня подпрыгнуло. Может, ещё не всё потеряно? Она зовёт меня! Может, план всё-таки действует?

Естественно, к отцу я не пошёл.

С минуты, когда я получил эту записку, я был не совсем вменяем. Сначала, разумеется, закрались подозрения, не приведёт ли Наташа на свидание пару-тройку парней, чтобы набить мне морду. Но потом я решил, что такого не заработал, да и удрать всегда успею. И такая удача, что с Алиской я уже погулял, день можно и пропустить. Хотя на каникулах Зеленина старалась получить как можно больше внимания. Но в любом случае, свидание с Наташей — верх удачи. Проворонить этот шанс было никак нельзя. Я позвонил, и мы договорились, что встретимся в 11 утра у школы.