Иван Лазутин - Суд идет

— Все это мы проверим.

— Нельзя ли это сделать побыстрей, Наталья Андреевна?

— Каким образом? — Введенская смотрела на Шадрина, улыбаясь.

— Как-то на лекциях вы говорили, что в Америке в таких случаях для диагностики прибегают к электрическому шоку. Нельзя ли испробовать этот метод? Ведь ничего не случится, здоровью не повредит, а дело не терпит, из рук правосудия ускользают крупные дельцы…

Введенская встала и прошлась по кабинету.

— Электрический шок, говорите?.. Вы должны помнить из лекций, товарищ Шадрин, что наш основной принцип — это гуманизм, предельное внимание и постоянное наблюдение за больным…

На щеках Введенской неожиданно проступил румянец.

Шадрин почувствовал, что поступил неосторожно, напомнив об электрическом шоке. Он вспомнил, что на лекциях Введенская не раз подчеркивала, в чем состоит основной принцип советской судебной психиатрии.

Он поспешил исправиться:

— Наталья Андреевна… простите, я совсем не то хотел сказать… Я просто, очевидно, слишком поверил в свои сомнения и твердо решил, что Баранов — чистый симулянт. Отсюда моя некоторая жестокость. Я не осмеливаюсь больше отнимать у вас время, но хочу просить о единственном. Прочтите, пожалуйста, при мне вот эти страницы. Они написаны рукой Баранова. Тогда, может быть, вам станет понятным, почему я предложил американский метод.

Введенская ничего не ответила и принялась читать мелко исписанные листы.

Пока она читала, Шадрин внимательно следил за выражением ее лица, пытался уловить на нем малейшие нюансы впечатлений от прочитанного, старался почувствовать в нем хоть крохотное согласие с его подозрениями, которые у него переросли в уверенность. Но лицо профессора было непроницаемым. Она продолжала читать записи Баранова.

1. «Мэре (Mairet) рассматривает симуляции применительно ко времени криминального акта. Он выделяет:

а) Предшествующую, или превентивную, симуляцию (persimulation), проводимую в период, предшествующий преступлению, с целью подготовки окружающих лиц к тому, чтобы они восприняли преступление как акт, совершенный в состоянии душевного заболевания.

б) Симуляцию в период совершения преступления (intersimulation) с целью сокрытия истинных мотивов преступления.

в) Симуляцию после совершения преступления (postsimulation), как защитное поведение для избежания ответственности.

Mairet отмечает, что первая форма встречается очень редко, вторая — чаще, наиболее частая — третья форма».

Самое верное, когда все эти три формы слиты воедино. Такая железная «триада» может оказаться не по зубам даже психиатрам.

Наталья Андреевна подняла на Шадрина глаза и долго молча смотрела на него. Ей было не по себе. Выписки были из ее статьи, напечатанной еще до войны в «Проблемах судебной психиатрии». Эту статью она помнила отлично, из-за нее даже поссорилась с одним из членов редколлегии журнала.

— Вы хотите что-то сказать, Наталья Андреевна? — спросил Шадрин.

— Нет, нет… Я просто думаю, странное совпадение…

И она снова погрузилась в чтение.

2. «Ответ шизофреника всегда неожидан, разнообразен, за исключением тех стереотипных ответов, когда шизофреник на различные вопросы отвечает одним словом или одной фразой. Обычно один и тот же вопрос, заданный в разное время,не вызывает одного и того же ответа. Это вполне понятно, т. к. каждый раз вопрос сочетается с новыми образами, «облекается иной плотью» (Эпштейн). Эпштейн с целью эксперимента задавал шизофренику один и тот же вопрос и получал каждый раз новый ответ, имеющий самое отдаленное отношение к существу поставленного вопроса».

Продумать и принять за вооружение. При необходимости — это неплохой элемент тактики. Но только при необходимости. Злоупотреблять им нельзя.

3. «Симулируются обычно лишь отдельные симптомы того или иного психоза, часто противоречиво собранные из различных форм. Эта нетипичность, лоскутность симптоматики чаще всего и заставляют заподозрить притворство. Еще Корсаков в одной из своих экспертиз писал: «Полная гармониясимптомов между собой и соответствие их установленному в науке типу болезни дают возможность сделать категорическое заключение, что болезнь не притворная, а действительная».

Слишком утрированноепреподношение «болезненной» симптоматики и смешение симптомов различных психозов, не укладывающееся ни в какие клинические рамки, помогает сравнительно быстро вскрывать притворство».