Мари-Од Мюрай - Умник

— Ладно, ничего страшного, — сказала наконец Захра. — Я всё перепишу. Ну, мы пошли, до свидания.

Клебера опять стал душить кашель. Он махнул им рукой и уткнулся лицом в подушку. Было стыдно, неловко, противно.

Сестры вышли на лестничную площадку. Джемилю распирали впечатления.

— Ну что? — спросила она сестру. — Надеюсь, ты рас смотрела все, что хотела?

Захра пихнула ее локтем в бок. И обе со смехом побежали вниз по ступенькам.

В следующий вторник Арья сразу после обеда куда-то ушла. Опять оставаться наедине с Энцо ей не хотелось. А Энцо вдруг сообразил, что все товарищи по квартире, не сговариваясь, вешали на него попечение о дурачке, когда Клебера не было дома.

— Умник! — позвал он.

Тот сидел у себя в комнате, разодетый, при галстуке.

— Что поделываешь? — спросил Энцо.

— Ничего.

На самом деле он нарядился папой. Месье Крокроль понарошку был его сыночком, а мадам Крокроль — дочкой. Такая игра.

— Я ненадолго выйду, — сказал Энцо. — Веди себя хорошо, ладно?

— Я месье Мучбинген.

Энцо удивленно переспросил:

— Мучбинген?

Умник кивнул и продолжал:

— У меня есть сын и дочка.

— Отлично! Вот и повоспитывай их часочек, пока я не вернусь.

Целый час без присмотра? Умник не поверил своим ушам. Когда за Энцо захлопнулась дверь, мысли его забегали, как муравьи.

— А не пройтись ли нам по дому?

Начали с комнаты Корантена. Там месье Мучбинген наткнулся на мобильник, и Умник бесцеремонно сунул его в карман. Потом заглянули в комнату Энцо.

— Тетрадь! — обрадовался Умник.

Да, толстая тетрадь в клетку лежала на кровати.

— Месье Мучбинген сочиняет разные истории, — сказал месье Крокроль.

Умник важно кивнул и вышел в коридор с тетрадью под мышкой. Перед дверью Арьи и Эмманюэля он замешкался:

— Как ты думаешь, челобречки ушли?

Месье Крокроль, конечно, помнил, какие странные звуки доносились отсюда по утрам, но у него на все был ответ:

— Челобречки боятся Мучбингена.

И Умник решительно зашел в комнату. Увидел светящийся экран и воскликнул:

— Ой, тевелизор!

Но, подойдя поближе, заметил клавиатуру и сам себя поправил:

— Ой, нет, это же кампютя.

Он положил тетрадь Энцо на стол и сел перед компьютером.

— Ну-ка, я покампютю!

Эмманюэль переписывал начисто конспекты и ушел, не закрыв файл. Умник внес в него немало изменений, вволю поколотив по клавишам. Потом он нажал на несколько иконок сразу и посмотрел на экран. Компьютер, как всегда в подобных случаях, мучительно соображал, чего же от него хотят. А Умник вспомнил, что при этом говорится:

— Вот гад! Завис!

— Мучбинген сказал нехорошее слово! — захихикал месье Крокроль.

Тут Умник насторожился и сказал: «Ш-ш-ш-ш!» — ему послышался звонок. И действительно, кто-то звонил в домофон: раз, потом еще раз.

— Добрый день, меня зовут мадам Барду, я из службы соцзащиты.

Умник нажал кнопку и вышел на площадку встретить мадам Сащиту. Она поднималась по лестнице, запыхалась и стояла, прижимая руку к груди.

— Не люблю… пфф… лифты… ффу… Тут живет месье Малюри?

— Я — месье Мучбинген, — представился Умник.

— Здесь, наверное, несколько квартирантов?

— Да, тиранты, — согласился Умник и пропустил упитанную даму вперед.

— Вы тут, я вижу, убирались, — сказала она, указывая на кролика, которого Умник держал в руке.

— Это мой сын.

— Мой тоже не расставался со старыми страшными игрушками вроде этой, спал с ними в обнимку. Но вы такой молодой отец!

— У меня еще и дочка есть, — сказал Умник, довольный, что нашлось с кем поиграть.

— О, поздравляю! А скажите, месье Малюри сейчас дома?

В кармане Умника запел мобильник. Он вздрогнул:

— Тефелон!

— Алло, Коко? — проговорил женский голос в трубке. — Это мама.

Умник был поражен. Мама ведь давно умерла. Но, может быть, те, кто умер, превращаются в челобречков?

— Алло, ты слышишь, крольчоночек?

Тут уж Умник отозвался, а месье Крокроль затряс ушами:

— Да-да! Я слышу!

— Ну, как дела?

— Хорошая погода.

— У тебя такой странный голос по мобильнику…

Благовоспитанная мадам Барду отошла в сторонку и стала осматривать гостиную.

А мать Корантена продолжала:

— Мы собираемся приехать в субботу.

Месье и мадам Мушабеф, родители Арьи и Корантена, жили в Пемполе и не так часто наведывались к детям в Париж. А брату с сестрой не пришло в голову предупредить их, что в квартире поселился умственно отсталый.