Теннесси Вильямс: Кошка на раскаленной крыше

Маргарет: Мамочка, золотая вы моя. Простите, простите!.. (Склоняет свою длинную, изящную шею, чтобы прижаться лбом к плечу Большой Мамы, округлившемуся под черным шифоном.)

Гупер: Как мило, как трогательно, какое изъявление преданности!

Мей: А знаешь, почему она бездетна? Просто этот роскошный атлет, ее муж, не желает спать с ней!

Гупер: Не хотите, значит, по-хорошему? Ладно. У нас пять ребятишек с Мэй, да еще шестой на подходе! И мне плевать на то, любит меня Большой Па или не любит. Я хочу, чтобы меня правильно поняли. Не скрою, меня всегда коробило, что отец вечно предпочитал Брика с самого момента его рождения. На меня он великолепнейшим образом плевал, а иногда я и этого не удостаивался. А сейчас он умирает от рака, у него метастазы по всему телу, и в почках тоже. У него начинается уремия, а вы знаете, что это такое - организм не может избавиться от ядов.

Маргарет (в сторону): Яды! Яды! Мысли ядовитые и слова! В сердцах и умах! - вот где настоящие яды!

Гупер (перекрикивая ее): Я хочу честной сделки и добьюсь ее. А если не добьюсь, если кто хочет словчить за моей спиной, пусть не надеется: я все-таки юрист и свой интерес не упущу. А! Вот и мы наконец!

С галереи появляется Брик. Лицо его туманит безучастная улыбка, в руках у него пустой стакан.

Мей: Фанфары! Вот он, герой-победитель!

Гупер: Бесподобный Брик Поллит! Помните его? Никто его забыть не может!

Мей: Похоже, его слегка помяли в игре!

Мэй пронзительно смеется.

Маргарет: Сколько надо иметь злобы и зависти, чтобы все это изливать на несчастного больного?

Большая Ма: А теперь замолчите обе, немедленно замолчите, я требую!

Гупер: Хорошо. Семейные передряги всегда выявляют как лучшее, так и худшее в каждом члене семьи.

Мей: Истинная правда.

Маргарет: Аминь.

Большая Ма: Я же сказала - замолчите! Сцепились, как кошки! В своем доме я этого не потерплю!

Мэй взглядом указывает Гуперу на портфель. Улыбка Брика стала и светлее, и неопределеннее одновременно. Подготавливая коктейль, он тихо напевает.

Брик: "Дорога к дому очень не легка,

О, как постель мне кажется мягка.

Нетвердою ногой

Спешу, спешу домой".

Гупер: Ты не забыла, Ма, что мне надо утром быть в Мемфисе и выступать в суде?

Мэй садится на кровать и разбирает вынутые из портфеля бумаги.

Брик (продолжает петь): "По суше и по морю,

С волной и ветром споря".

Большая Ма: Правда, Гупер?

Мей: Ну, конечно.

Гупер: Вот почему я вынужден поставить эту проблему.

Мей: Дело безотлагательное.

Гупер: Если бы Брик был трезвым, он тоже сказал бы свое слово.

Маргарет: Брик присутствует, мы только что вошли.

Гупер: Ну и прекрасно. Сейчас я вам зачту, что мы с моим партнером набросали: такой примерный документ - оформление опеки.

Маргарет: Вот оно что! Ты, значит, будешь главный распорядитель кредитов?

Гупер: Мы это составили, как только пришло заключение из лаборатории Очнеровской клиники. Ну, что значит "составили", так, в общих чертах, но не без участия Беллоуза, председателя правления банка в Мемфисе, а ведь все крупные семьи в Дельте имеют с ним дело.

Большая Ма: Гупер!

Гупер (склоняясь перед Большой Мамой): Нет, это, конечно, не окончательный вариант, ни в коем случае. Так, предварительный набросок.

Маргарет: Ну, конечно.

Мей: Это план, как не дать развалиться крупнейшему состоянию...

Большая Ма: А теперь меня послушайте, все вы. Послушайте меня! Чтобы больше никаких кошачьих концертов у меня в доме не было! А ты, Гупер, убери свои бумажки, пока я их не схватила и не разорвала! Что там написано, я не знаю, да и знать не желаю. С вами можно только, как Большой Па, разговаривать. А я его жена. Не вдова, а именно жена! И с тобой буду говорить его словами! Плевать мне, что там у тебя. Убери, откуда достал, и чтоб глаза мои больше этого позора не видели, даже конверта. Ясно? Ишь: "за основу", "план", "предварительный", "набросок"! Я вам вот что скажу... Что там Большой Па говорит, когда его с души воротит?

Брик (у бара): Большой Па говорит: "дерьмо!", когда его с души воротит.

Большая Ма: Вот именно: "дерьмо!" Я тоже скажу "дерьмо", как Большой Па.

Мей: Мне кажется, что ругань здесь не к месту.

Большая Ма: Никто ничего не получит, пока Большой Па всему голова. Да и потом тоже. Даже потом.

Брик: "Песню я пою

Про печаль свою".

Большая Ма: Сегодня Брик выглядит точно так же, как давным-давно, еще мальчиком. Когда он играл в эти ужасные игры, приходил домой весь потный, раскрасневшийся и сонный. А золотые кудри блестели на солнце... (Она подходит к нему, проводит своей полной, дрожащей рукой по его волосам.)