Евгения Кононенко - Без мужика

— Завтракать будешь?

— Долго ты меня за идиота будешь держать? Да, я проснулся, а завтракать не стану. Буду гопака плясать.

— Сосиски сварить?

— А ты что, можешь предложить жареных рябчиков?

Она поставила на огонь кастрюльку с водой, вытащила из холодильника сосиски.

— Тебе сколько?

— Будто ты не знаешь, что я всегда ем четыре сосиски? Или ты, как и твоя мать, лишний раз хочешь выставить меня идиотиком?

Она тоже начинает кричать:

— Ты каждый раз ешь разное количество сосисок! А идиотиком ты себя сам выставляешь!

— Это вранье! Эффектное вранье! Я всегда съедаю четыре сосиски! Это может подтвердить каждый! Спроси мою маму!

Вода закипела. Она бросила в кастрюлю четыре сосиски. Он стукнул кулаком по столу.

— Ну все! С меня хватит! Сосиски не варят, а запаривают при температуре семьдесят градусов! Только так они сохраняют все витамины!

— Совсем с ума сошел?! Какие в сосисках витамины?

— Сосиски запаривают, а не варят, это любая хозяйка знает! И ты знаешь! Только не хочешь так делать для меня! Потому что вообще не считаешь меня человеком! И почему это ты варишь только четыре сосиски? А себе? А дочке? Мне не нужны эти подачки! Я хочу завтракать с семьей!

— Дочка еще не проснулась.

— Почему она до сих пор спит? Утром спать вредно! Моя мама всегда встает рано! Это твоя приучила ребенка спать по утрам!

— Ты и сам спишь утром, как байбак, когда у тебя другое настроение!

— И снова эффектный поклеп! Клепай, клепай! Еще Геббельс сказал: ложь, повторенная несколько раз, это уже не ложь, а полуправда! А ты гробишь ребенка! Клетки головного мозга отмирают, если спать после семи часов утра!

— Да что ты несешь?! Сам ты Геббельс!

На пороге кухни появилась сонная дочка.

— Ты гробишь ребенка! Ты не даешь ей молока! Это твоя мать нарочно не дает ей молока. Без молока люди умирают!

— Да у нее аллергия на молоко!

— У всех детей, которым не дают молока, будет аллергия! Моя мама регулярно пьет молоко, и никогда у нее не было вашей аллергии!

Дочка подошла к рассерженному отцу:

— Папа, вот мой рисуночек!

Он взял рисунок и швырнул его в угол.

— Уже научила ребенка зубы заговаривать! Это наука твоей матери! Все! Больше я терпеть не намерен! Дочь мне растить не дают! Вр-рут в лицо! Делают из меня идиота!

Он схватил жену за плечи, прижал к стене.

— Хулиган! Я вызову милицию!

— Вызывай! А я расскажу, что ты не даешь ребенку молока! Что не пускаешь ее к бабушке, что сушишь белье в доме, тем самым кислород забираешь!.. — Это уже доносится из комнаты. Муж быстро собрался и, уже одетый, бросил: — Так и знай! Хоть мы и разъехались по разным квартирам, но твоя наушница всегда будет между нами! А моя мать — честная, благородная учительница!

Дочка начала плакать. Дверь с грохотом закрылась. Из кастрюльки с сосисками выкипела вся вода, они начали гореть.

Отошла первая волна боли. Голос и речь вернулись.

— Сейчас пойдем к бабусе.

Дочка послушно одевалась.

— Мама, портфельчик брать?

— Нет, сегодня дома сделаем уроки.

Улица холодная и хищная. Здесь тоже ходят какие-то незримые злые духи, только с большим полем действия, чем у домовика-скандалиста из их квартиры. Люди, растерянные и тревожные, спешат запастись продуктами. Во вторник очередное повышение цен. Сегодня суббота, нужно поторопиться.

Молча доехали к бабушке. Она не может идти к матери с таким лицом. У нее заплаканные глаза не отходят по три часа. Мать снова догадается.

— Скажи бабусе, что я иду стоять в очередь за мясом. Выглянешь из окошка, как обычно.

Бабушка с внучкой улыбаются в окне четвертого этажа. Пока что мама ничего не знает.

А теперь нужно встать в какую-нибудь очередь. Настороженные серые улицы. Людей почти нет. Все они где-то там, в гастрономах, в очередях. Говорят, теперь все подорожает ровно в восемь целых и семь десятых раза. Зарплату увеличат втрое. Точнее, в два и семь. Несложный подсчет показывает, что все мы скоро умрем. До весны не доживет никто. Боже мой, боже мой! Как жить дальше? А тут еще дома такое. Хочется бежать по городу, искать мужа, а не продукты. Из автомата на улице позвонила подруге.

— Привет! Давай быстрее, а то я спешу в парикмахерскую, хочу сделать химию по старой цене. У тебя что-то срочно?

Нет, не срочно. На вопрос, как жить дальше, срочно не ответишь. Она положила трубку.

— В сером доме говядина по семьсот. И привезли много, — выдает информацию какая-то женщина на улице. Мир не без добрых людей. Нужно идти к серому дому.