Евгения Кононенко - Без мужика

— Сколько можно говорить, паскудная ты старуха, бабка малокультурная, не целуй ребенка в попку! Сколько можно это тебе повторять! В конце концов разовьешь у ребенка нездоровые наклонности!

— Да кто тебе такое сказал, что я целовала ребенка в попку?! Откуда ты это взяла?! Я не идиотка!

— Ты хочешь сказать, что я — идиотка?!

— Спроси у нее самой! Солнышко, неужели же я?!

— Не учи ребенка врать!

— Я не учу! Это ты ее учишь бог знает чему! Куришь при ней, пьешь!..

— Я?! Это ты приучаешь ребенка к каким-то извращениям! Да я вон еле оттерла твою помаду, когда вчера ее купала!

— Я не целовала ребенка в попку!

— Но у ребенка на заднице была твоя жлобская помада!

— Послушай, ты вчера заявилась домой в четыре часа утра! Я сидела с твоим чадом всю ночь! А потом бегом бежала к себе через весь район, когда уже не ходил транспорт! Где ты была прошлой ночью?

— Ты мне зубы не заговаривай! При чем тут где я была?!

— Ты обещала вернуться вечером! В девять! Собиралась сама уложить дите! Чего мне стоило выдумать, что мама встретила фею из страны бабочек и та рассказывает ей много новых детских сказок!

— Боже, ну и идиотская у тебя фантазия! При чем тут фея из страны бабочек! Не могла сказать ребенку, что мама на работе!

— На какой такой работе можно быть ночью?!

— Ты что, не знаешь, дурында старая, что у меня за работа?! Мне же необходимо было увидеть ночную натуру — как у Сюченко на картине! Как я могу написать статью о картине, если не видела натуру?!

— В девять уже и так темно! Зачем тебе третий час ночи?!

— Это только таким недотепам, как ты, кажется, что в девять то же самое, что в два! На самом деле после полуночи совсем другие краски! Это знает даже ученик четвертого класса художественной школы!

— Божечки! Ты была за городом ночью!

— Не за городом, а на Щекавице! Я сто раз тебе говорила! Сюченко — урбанист!

— Нет, я с тобой повешусь!

— Вешайся! Принести веревку?! Или повесишься на резинке от своих штанов?

— Ты одна ходила по Щекавице, где живут сплошь алкоголики! Мне, старому человеку, там днем-то страшно! А ты еще дитя!

— Какое я тебе дитя? У меня у самой дитя!

— Тем более ты должна себя беречь, а не лазить ночью одна по Щекавице!

— Неужели, старая вобла, ты думаешь, что я была одна?

— С кем же?! С Сюченком?

— При чем здесь Сюченко?! Что у тебя за идиотские мысли?!

— А при том, что Сюченкова жена однажды уже искала его здесь! Даже под кровать заглядывала!

— Да говорила же я: у тебя что, совсем голова с дырками?! То была не жена, а мама!

— Нет, то была молодая женщина!

— Сколько раз тебе говорить! У Сюченко нет постоянной жены! То была его мать! Она очень молодо выглядит! Она — сильный график! Не все же в 48 лет выглядят на 64 с половиной!

— С тобой я скоро стану выглядеть на 74 с половиной и на все 75! Доченька, я должна знать, с кем ты была прошлой ночью на Щекавице?

— Прошлую ночь я провела дома со своим ребенком!

— Ты понимаешь, о чем я спрашиваю! С кем ты была позапрошлой ночью на Щекавице?!

— Неужели тебе не достаточно того, что я была там не одна? Неужели ты думаешь, что я — я! — буду ходить по Щекавице ночью одна?!

— Но этот Сюченко, он же такой худенький, такой низенький, он и не защитит, если нападут какие-нибудь хулиганы!

— Ну при чем тут Сюченко?! Чего ты прицепилась к несчастному Сюченко?! Что тебе от него нужно?!

— Как это, при чем тут Сюченко?!

— Именно, при чем тут Сюченко?!

— Так картина же Сюченка?! Или нет?!

— Какая картина?! Какая еще тут картина?!

— Ну… Картина… Щекавица… поздно ночью…

— Боже мой! На поэзию ее потянуло!

— Поллитру! На трех! И ты пила?!

— И я пила! Знаешь, как тогда было холодно! Ты хотела, чтобы я простудилась?! Ты всегда мне желаешь зла?!

— Я ей желаю зла! Я? Ей? Зла? Дочка, что ты говоришь?! У меня слов нет!

— Ну так помолчи, раз нет!

— Я ей желаю зла! Кто же тебе желает счастья?! Сюченко?! Или тот третий?!

— Кто третий?! Какой третий?! Что ты мелешь?!

— Ну… третий, из льоха!

— Нет, у тебя мышление гения! Или полной дебилки! Ты что же думаешь, если сказали, «красное», значит, так оно и есть?!

— А разве нет?! Я привыкла только так!

— Боже мой! И она всю жизнь прожила с художником! И не научилась понимать язык красок, цвета, теней и полутеней!