Ивлин Во - Пригоршня праха

- Теперь полегонечку! Давай галопом и помедленней, а когда она снимется, пригнись - и перелетишь, как птичка. Держи ей голову на препятствие.

Громобой прорысил вперед, прошел два шага легким галопом, но перед самым препятствием сробел и, снова перейдя на рысь, обогвул его. Джон удержался в седле, бросив повод и обеими руками вцепившись в гриву; он виновато посмотрел на Бена, тот закричал: "На кой черт тебе ноги дадены, а? Вот, держи, хлестнешь ее, когда до дела дойдет". И передал Джояу хлыст.

У ворот няня перечитывала письмо от сестры.

Джон отвел Громобоя назад и снова попытался взять препятствие. На этот раз они пошли прямо на жердь.

Бен крикнул: "Ноги!", Джон ударил пятками и потерял стремена. Бен воздел руки к небу, словно ворон пугал. Громобой прыгнул, Джон вылетел из седла и шлепнулся на траву.

Няня в ужасе вскочила.

- Что случилось, мистер Хэккет? Он убился?

- Ничего ему не будет, - сказал Бен.

- Ничего, мне не будет, - сказал Джон. - Громобой, по-моему, споткнулся.

- Еще чего, споткнулся. Просто ты распустил ноги, ядри их в корень, и сел на жопу. В другой раз не бросай повод. Так ты всю охоту загубишь.

С третьей попытки Джон взял препятствие и, взволнованный и дрожащий, потеряв стремя и вцепившись, как прежде, одной рукой в гриву, обнаружил, что усидел в седле.

- Ну, каково? Перелетел что твоя ласточка. Повторим?

Еще дважды Джон с Громобоем перепрыгивали через жердь, а потом няня велела идти домой пить молоко. Они отвели пони в конюшню. Няня сказала:

- О господи, курточку-то как измазал. Бен сказал:

- Ты у меня вскорости на скачках призы будешь брать.

- Всего вам хорошего, мистер Хэккет.

- И вам, миссис.

- До свиданья, Бен. Можно, я вечером приду на ферму, посмотрю, как ты чистишь лошадей?

- Не мне решать. У няни спроси. Но знаешь что: у серой ломовой глисты завелись. Хочешь посмотреть, как я лекарство ей даю?

- Очень хочу. Нянь, можно я пойду, ну можно?

- Спроси у мамы. А теперь идем, хватит с тебя на сегодня лошадей.

- Не хватит, - сказал Джон, - совсем не хватит.

Дорогой он спросил:

- А можно, я буду пить молоко у мамы в комнате?

- Посмотрим.

Няня всегда давала уклончивые ответы вроде: "Поживем - увидим", "Это еще что за вопрос?", "Подрастешь - узнаешь", резко отличавшиеся от решительных и грубоватых суждений Бена.

- А что смотреть?

- Мало ли что...

- Ну, например?

- Например, посмотрим, будешь ты задавать глупые вопросы или нет.

- Глупая потаскуха, старая потаскуха.

- Джон! Как ты смеешь? Это еще что такое?

Вдохновленный успехом своей вылазки, Джон вырвался у няни из рук, пустился перед ней в пляс, распевая: "Старая потаскуха, глупая потаскуха", и таким манером дошел до боковых дверей. Когда они поднялись на порог, няня молча сняла с него гамаши; ее мрачный вид несколько отрезвил Джона.

- Ступай прямо в детскую, - сказала няня. - А я поговорю о твоем поведении с мамой.

- Няня, прости меня. Я не знаю, что это значит, но я не хотел это сказать.

- Ступай прямо в детскую.

Бренда наводила красоту.

- С тех пор, как Бен Хэккет стал его учить ездить верхом, ваша милость, с ним просто сладу нет.

Бренда плюнула в тушь.

- И все же, няня, что именно он сказал?

- Ой, да мне и выговорить стыдно, ваша милость.

- Чепуха, говорите. Иначе я могу подумать, что он сказал что-нибудь похуже.

- Уж хуже некуда... он назвал меня старой потаскухой, ваша милость.

Бренда поперхнулась в полотенце.

- Он вас так назвал?

- И не раз. Он выплясывал передо мной до самого дома и распевал во весь голос.

- Понятно... Что ж, вы совершенно правильно сделали, сказав мне об этом.

- Благодарю вас, ваша милость, но раз уж зашел разговор, я вам скажу, что, по моему разумению, Бен Хэккет очень уж торопится с этой ездой. Так недалеко и до беды. Сегодня утром мальчик упал с лошади и чуть не убился.

- Хорошо, няня. Я поговорю с мистером Ластом. Она поговорила с Тони. Оба хохотали до упаду.

- Милый, - сказала она, - поговорить с ним надо тебе. Ты в серьезном жанре выступаешь куда лучше.

- А я считал, что "потаскуха" очень хорошее слово, - возражал Джон, - и потом Бен всех так называет.

- И напрасно.

- А я больше всех на свете люблю Бена. А он всех вас умнее.

- Ты же понимаешь, что не можешь любить его больше мамы.

- Все равно люблю больше. Куда больше.

Тони почувствовал, что пора прекратить пререкания и приступить к заранее приготовленной проповеди.

- Послушай, Джон. Ты поступил очень плохо, назвав няню старой потаскухой. Во-первых, ты ее обидел. Вспомни, сколько она для тебя каждый день делает.