Зденек Плугарж - В шесть вечера в Астории

Первый же человек в белом халате, кого встретил Мариан, направляясь в свою лабораторию, оказался Пошваржем.

— Не зайдешь ко мне на минутку? Мариан последовал за ним в его кабинет.

— Полагаю, за месяц после возвращения ты уже полностью акклиматизировался и проблемы родного института снова начали тебя интересовать.

— Они не переставали меня интересовать и в Денвере, хотя от вас ко мне доходили лишь скудные и запоздалые вести.

Судя по тону Пошваржа, его ревность ко мне за американскую стипендию уже испарилась без остатка.

— Не стану долго ходить вокруг да около: люди смертны, но медицина вечна. И хлопот с проблемой поколений — которая тоже вечна — не избежать даже самым знаменитым. Нынешняя молодежь придерживается вольных нравов, плохо учится, относится к старшим без должного почтения и без меры привержена вину, Знаешь, кто это сказал?

— Знаю. Сократ. (На истории меня не поймаешь!)

— То-то же. Ничего нет нового под солнцем, по крайней мере за последние двадцать четыре века. Быть может, и мы покажемся Мерварту скверными и неблагодарными, когда нам ничего другого не останется, как деликатно дать понять старику, что он совершил добрый, большой труд и пора ему уйти на заслуженный отдых и освободить место более молодым.

…Только почему ты так уверенно употребляешь множественное число, то есть говоришь и за меня?

— Причина, право, весьма основательна. Его гепатит — я проверял у Берки из терапии — не совсем доброкачественный, боюсь, ему предстоит всегда маяться этой болезнью. Между прочим, хотя все мы переняли от него в нашем деле кучу полезного, будем честны: Мерварт по натуре своей — классический представитель фундаментальных исследований, в то время как мы — институт, чья главная задача прежде всего исследования практических задач…

Мы, — институт Конечно, Пошварж на десять лет старше меня. А Государственной премии не удостоен и не стажировался год в Америке, зато за его спиной две значительные работы — о борьбе с кровотечениями и о лечении анемии. Все три месяца болезни Мерварта Пошварж замещал его, и, пожалуй, так же было бы и в том случае, если б я вернулся из Америки до болезни шефа…

— Признаться, лично я всегда преклонялся перед фундаментальными исследованиями, хотя применения их результатов на практике обычно приходится ждать дольше. Но правда и то, что человечество получает от них куда более долговременную пользу.

— Это в тебе говорит прилежный ученик Мерварта.

— Не отрицаю. Я, как и он, делаю ставку на интуицию. Когда я сдал экзамен на доктора и вообразил, что мне уже принадлежит мир, Мерварт как-то сказал мне: «Не думайте, будто для научной работы достаточно обладать знаниями и разумом: рацио в чистом виде — свойство прежде всего посредственности. В науке же необходимо еще уметь мечтать и верить в свои мечты».

Интересно, как желание драться за кого-то заставляет иной раз пользоваться фальшивыми козырями: «делаю ставку на интуицию», сказал я, а ведь именно ее-то мне так тягостно недостает в работе…

Пристальный взгляд Пошваржа — словно он соглашается с моим самокритическим суждением, хотя и не может его слышать.

— Я был у Мерварта сегодня дома. По-моему, процесс выздоровления проходит у него хорошо, психически он полностью на высоте. У меня сложилось впечатление, что, если мы раньше времени его отстраним, это будет для Мерварта равносильно духовной смерти…

Что происходит — уже и я употребляю множественное число?..

— Понимаю, ты под свежим влиянием сочувствия, вашей дружбы, да ведь ты с самого начала был его апостолом Иоанном. Однако никто не снимет с нас ответственности за будущее института: в этой игре замешаны внешние, общенародные интересы…

— Ну, если свои личные амбиции ты считаешь внешним, общенародным делом…

— Между прочим, решать будет еще — и в первую очередь — президиум Академии.

— Безусловно. Но там, несомненно, учтут обоснованные сигналы из института, который лучше знает свои проблемы и внутреннее положение…

Пошварж подошел к двери в коридор, открыл ее, словно хотел убедиться, что там никого нет. Вернувшись, заговорил пониженным голосом:

— Я буду совершенно откровенен, Мариан: разумеется, я рассчитываю на то, что ты разделишь со мной руководство институтом в качестве моего заместителя с широкими полномочиями. Насколько мне известно, тебе весьма желательно получить для твоих дальнейших экспериментов самостоятельное стационарное отделение по лечению лейкемии, я уверен, мы совместно найдем способ реализовать это…