Земовит Щерек - Семерка

Все замолкли и уставились на полицейского, который потерянно стоял за окном и выглядел так, будто ему нечего было с собой сделать и куда пойти. В конце концов, он пошел направо и исчез из поля зрения. Но через минуту вновь появился в окне, наверняка идя в правую сторону.

— Эх, — сказал Арек. — А вот представьте себе, как было бы клёво, если бы разборов Польши не было. Польша — от моря до моря. На Черное море в палатках бы ездили.

— Или, если бы Станислав Тыминьский [208]выиграл выборы в 1991 году, — размечтался Гжесек. — Сильное государство, независимое. Природные ресурсы остаются в Польше, банки — только польские, все — польское. Компьютеры — польские, автомобили — польские, вооруженные силы.

— И атомное оружие наверняка бы было, — прибавил Томек, — иначе, а как же еще в такой ммм… геополитической ситуации обеспечить себе безопасность.

— Польское атомное оружие, — легко согласился Гжесек. — Ну конечно. Что еще польское?

— А все, — ответил Томек. — Польские супермаркеты, польский интернет, то есть, польская версия интернета…

— …польнет, — подсказал Гжесек.

— …ага, польнет, а кроме того, польские смартфоны, и вообще — все польское. Польская Польша.

— Но, подожди, — задумался Арек, — а не было бы все это копией?

— Копией чего? — даже разозлился немного Гжесек.

— Ну… Я хочу сказать… ведь все эти вещи придумали не в Польше. А вот разве придумали бы их в Польше?

— Ты чего, курва, хочешь сказать? — Гжесек все больше злился. — Ты чего, курва, сегодня такой, того?…

— Не, ну чего… — смутился Арек. — Я чего…

— Кебаб остри раз, — сообщил Абдель.

Ты встал со своим бокалом пива и передвинулся поближе к нему.

— Ну, и как пану живется, — спросил ты, — в Енджеюве?

— А вот скажу пану, что очень даже и ничего, — ответил Абдель.

— Серьезно? — поднял на него ты изумленный взгляд.

— Серьезно. Все, что мне нужно, у меня имеется. Мне всего хватает.

— А я, — признался ты ему, — в таком депресняке тут…

— Это почему же? — удивился Абдель.

— Потому что здесь… ад. Здесь ни у чего нет формы. Здесь хаос. Дьявол [209]. Когда-то у этого города форма имелась, а сейчас — это просто хаос. В хаосе жить нельзя. Равно как и в вечной озлобленности.

— А это, как раз, и является формой этого городка. Весь этот хаос и эта озлобленность.

— Но ведь не во всей же Польше. В одном месте поменьше, в другом — больше.

Абдель отрицательно покачал головой.

— Это пану так только кажется. Польша в этом хаосе даже более единообразная, в каждом месте она похожа сама на себя. А знаете, — он даже снизил по этой причине голос, — на самом деле это и есть новой формой Польши. Только она не видна. Поскольку является хаосом. Но прежде всего, — пригнулся к тебе Абдель, — этот хаос мне ужасно нравится, так как напоминает Штаты семидесятых годов.

— А вы что, — спросил ты, — жили в Штатах в семидесятые годы?

— Нет, но мне очень нравятся американские фильмы дороги этого периода. Во, — и он указал пальцем на плакаты. Ты глядел на снимки Ковальского из Исчезающей точки , сидящего на капоте белого «доджа челленджер», а в фоне тянулась нитка американского шоссе и какой-то совершенно раздолбанный американский городишко, по сравнению с которым Енджеюв представлялся, может, и не лучше, но, скорее всего, и не хуже.

— А не напоминает она, скорее, Алжир? — с некоторым сомнением спросил ты. — Я имею в виду, эта Польша?

— Алжир? — улыбнулся Абдель. — Нет, нет, ну что вы. Алжир гораздо красивее. Ладно, преувеличивать не стану. Но я люблю, к примеру, сесть в свою машину, а знаете, я купил себе как раз «додж челленджер», — похвастался он, — и махнуть на Ченстохову. — Тут у нас, под Енджеювом, имеется, — снова похвастался он, — кусочек автострады. Ну, — поправил он феску, — скоростного шоссе, но, в принципе, оно ведь то же самое. И вот я еду, проше пана, на всю катушку, гляжу на все, и чувствую себя, как…

— И вы чувствуете себя, как Ковальский.

— Да, — очень внимательно, чуть ли не подозрительно, он поглядел тебе в глаза, — чувствую себя как Ковальский.

— В «додже челленджере».

— Да.

— В Штатах.

— Да.

— А кроме того, — сказал он через какое-то время, подсыпая порезанные помидоры в серебристый контейнер для резаных помидоров и лук в небольшой контейнер для лука, — на самом деле, это и не хаос. В этом хаосе имеется порядок.

— Какой порядок?

— Там, где существует Бог, — сказал Абдель, — там нет хаоса. Хаос там, где Сатана. А я верю в Бога. И Магомета, его пророка. Так что в этом хаосе должен иметься порядок.