Ольга Иванова - Элитная семерка

Я стою в пустынном ледяном зале. Лед везде: прозрачные колоны и статуи, гладкий пол, окна, подернутые инеем — все мерцает в тусклом синеватом свете. Где я? Что здесь делаю? И почему на мне платье, похожее на свадебное?

Шаги… Я не оборачиваюсь, но понимаю — он остановился за мной. Что это мужчина, я тоже чувствую: от него исходит сила, мощь, даже стоя за спиной, он подавляет, но не унижает. Его руки ложатся на мои обнаженные плечи, и я вздрагиваю, покрываюсь мурашками. А мужские ладони уже скользят ниже, вызывая все больший трепет… И это неожиданно приятно. А потом он заключает меня в объятия, и я тону в них, растворяюсь, забываю дышать…

Его щека касается моей, а прохладное дыхание щекочет кожу:

— Ты намного сильнее, чем думаешь, Лора… Намного…

Намного сильнее, чем думаешь…

Намного сильнее…

Намного…

Яркий свет полоснул по глазам, и я проснулась.

— Подъем! — звонко произнесла кузина.

Она была еще тоже со сна: в сорочке, светлые волосы растрепаны, на розовой щеке едва заметный след от подушки.

— Анни, который час? — я попыталась сфокусировать взгляд на циферблате настенных часов.

— Семь ровно! — кузина забралась с ногами на мою кровать.

— Какая рань… — я не сдержала зевка и потянулась.

— С завтрашнего дня так будем подниматься каждый день, — Аннети вздохнула, но продолжала улыбаться. А в следующую секунду ее глаза заблестели. Она наклонилась ко мне ближе и почти шепотом спросила: — Ну как? Снилось что-нибудь?

— Да ерунда какая-то, — отмахнулась было я, но потом вспомнила свой последний перед пробуждением сон, и по телу снова пробежали мурашки.

— Что, даже Роб не приснился? — хихикнула кузина.

— Только его мне не хватало во сне, — я еще раз потянулась и рывком поднялась.

— Мне тоже никто не снился, — с досадой призналась Аннети. — Может, мы не то что-то сделали?

Мечтой всей жизни Аннети было выйти замуж. С самого детства, сколько ее помню, она только и говорила, что о свадьбе и суженом, который должен быть самым-самым. И с каждым годом нетерпение кузины поскорее его повстречать росло, отчего она везде выискивала всяческие ритуалы и гадания на будущего мужа. Вот и вчера Аннети раздобыла в каком-то женском журнальчике очередное гадание. И, традиционно, втянула в него меня, за компанию, так сказать. Мы зажигали свечи, шептали заклинания, потом отрезали себе по тонкой прядке волос и положили ее под подушку. После всего этого действа суженый просто обязан был прийти к нам во сне, к каждой свой, конечно же. К Аннети, как уже выяснилось, так никто и не явился. А ко мне… Да я вообще не знаю, кто это был! Говорил что-то непонятное про силу мою. Ну обнял за плечи, ну вызвал легкий трепет… Да я даже не представляю, как он выглядит! Может, старик какой, или совсем непривлекательный тип… И зачем я о нем вообще думаю? Глупости приснились, а я тут пытаюсь найти им причину. Это все от нервов, как любит говорить тетя Присцилла. Конечно, я волнуюсь, ведь впереди такое событие: учеба в Королевской Академии! Да я еще неделю назад начала из-за этого нервничать, а тут последняя ночь перед отъездом. Не мудрено и кошмарам присниться.

— Мисс Аннети, мисс Лорейн, — в спальню заглянула служанка Клэр, самая пожилая и самая ворчливая из всех в доме тети. Впрочем, их всего три, и остальные больше заняты работой по кухне. — Леди Роуд напоминает, что вам пора собираться, а то вы можете опоздать на поезд. Через полчаса она ждет вас в столовой.

— Передай, что мы уже идем, — елейным голоском отозвалась Анни, а когда служанка ушла, состроила рожицу, перекривливая ее тон: — Мисс Аннети… Мисс Лорэйн… Вы можете опоздать…

Получалось у кузины очень натурально, и я прыснула со смеху, Аннети вслед за мной. Что уж говорить, Клэр мы с сестрой недолюбливали обе.

— А если серьезно, то она права, — сказала я, отсмеявшись. — Надо поторапливаться. Хорошо, что вещи уже собраны, — я посмотрела на большой чемодан из потертой от старости коричневой кожи.

Тетя Присцилла очень переживала, что не могла купить нам с кузиной новые: в последние несколько лет финансы Роудов оставляли желать лучшего. Некогда известная дворянская семья беднела на глазах, но изо всех сил пыталась сохранить лицо. Мне все время казалось, что виной этому мои родители, точнее, смерть мамы и исчезновение отца, но тетя категорически это отрицала. Она, вообще, всегда относилась ко мне тепло, словно ко второй дочери, и ни разу не попрекнула в том, что ей пришлось взять надо мной опекунство.